Аграфена - Судьба! Я против... (СИ)

— Вот видишь, деточка, совсем ничего не заметно. Сегодня вечером можешь выходить уже на улицу, а завтра… — последовала многозначительная пауза. — Завтра можешь уже пойти на каток! — торжественно провозгласил парень. — Только еще пару недель, никаких перегрузок, знаю я таких как ты, помешанных на фигурном катании. Поначалу никаких прыжков и вращений. — И доктор ожидающе вгляделся в лицо Талии, в предвосхищении горячей благодарности, за доставленную радость. Только Талия совсем не радовалась. Наоборот, когда лекарь, а потом и Маняшка оставили ее, она, увалившись на кровать прямо в платье, малодушно разревелась и еще долго не могла успокоиться. Когда слезы, в конце-концов иссякли и она, тяжело вздохнув, все-же решила привести себя в порядок и отправляться в кровать, зеркало замерцало. Завершился этот неспокойный день, нечаянной и ошеломляющей радостью, Талия вернулась в свой мир!

Когда мы через несколько часов, в первый раз остановились, размять ноги и воспользоваться удобствами, в виде придорожных кустиков, почти половина присутствующих, сразу отправились эти удобства искать. И хотя притормозили мы недалеко от какого-то поселка, первое строение которого, находилось всего метров за двадцать от дороги, нам не разрешили к нему приближаться. Поэтому желающим посетить удобства, пришлось рассредоточится в поиске подходящих кустиков, притом, по одну сторону от дороги. Никакого: «Леди — направо, джентльмены — налево» — не получилось. Не успела я вывалиться из машины и только посмотреть им вслед, как послышался окрик:

— Наталья! А ну-ка, сюда иди!

Вот грубиян муж мой! И чего орать, спрашивается? Сам не мог подойти? Спорить с ним не стала, чтобы не устраивать бесплатное представление для королевской свиты, потом выскажу, что думаю о его не величественном поведении. Молча пошла к Дину, тем более, что я и сама хотела поговорить с ним.

— Наташа, если тебе нужно за кустики, — пойдешь только с охраной, поняла? — сказать, что я удивилась, это значит ничего не сказать.

— Дин, ты что, пошутил сейчас? — он что, совсем офигел, или как? — Мне что, в туалет с мужиками идти?

— Никто не посмеет смотреть, чем ты там занимаешься, — спокойно сказал муж, — Одна ты не пойдешь.

Я от возмущения уже чуть было не сказала ему какую нибудь грубость, когда он продолжил:

— Жена, в этом месте очень опасно находиться. Мы бы даже не здесь останавливались, но с первой машиной проблема и нужно кое-что купить. Если не хочешь идти с охраной, подожди, пока я вернусь и провожу тебя.

Грубости говорить мне сразу же перехотелось.

— Ты сам собираешься идти в город? — удивилась я. — А зачем? Разве твой водитель без тебя не справится?

— Справится, конечно. Только в ЭТОТ город, должен в первую очередь войти самый старший из путешествующих, иначе это будет расценено, как оскорбление, последствия могут быть не предсказуемые.

— Так ты же король, — изумилась я, — какие могут быть последствия?

— Только не здесь.

— Ты один пойдешь? — испуганно посмотрела в совершенно невозмутимое мужское лицо, — А если тебя не выпустят назад? — Мамочки, а вдруг он и правда не вернется? Я уцепилась пальцами в рукав черного пиджака. — Дин, прошу тебя, не ходи туда. Давай поедем дальше. Сколько сможем, столько и проедем.

— Жена, что это с тобой? — удивленно поглядели на меня черные глаза, — Тебе же только лучше, если я не вернусь. Останешься единоличной правительницей королевства. — Это что? Юмор у него такой черный, или он на полном серьезе говорит?

— Чепуху перестань нести, — отвечаю и, заглядывая ему прямо в глаза молящим взглядом, прошу, — Дин поехали, а? Проедем сколько сможем, в крайне случае оставим где-нибудь на дороге машину, если она не сможет ехать дальше, как-нибудь разместимся. Потом водитель вернется с деталями и Гретом с Робином. Они все сделают и пригонят автомобиль домой.

Кордэвидион скептически смерил меня взглядом и довольно улыбнулся. Вот бабуин бессовестный! Я тут переживаю, а он насмехается. Только хотела повозмущаться его недостойным джентльмена, поведением, как чувство смертельной опасности, заставило мою голову резко повернуться в сторону придорожного строения. На высоком крыльце двухэтажного деревянного дома, фронтон которого украшала большая вывеска, с изображенным на ней огромным, готовящимся к прыжку, черным волком, стояли трое. Все высокие, темноволосые, одетые только в темные штаны, с желтой бахромой. Взгляды всех троих были обращены в нашу сторону. Вот только не все смотрели одинаково. Ощущение, что чьи-то липкие, наглые лапы, шарят по моему телу, срывая одежду, вызвал только один взгляд, того, что стоял в центре замершей троицы и был на пару сантиметров выше своих друзей.