Аграфена - Судьба! Я против... (СИ)

Когда в очередной раз высказав про себя ругательства на голову ночного визитера, на жизнь не сложившуюся, а больше всего на голову беспощадного короля Тарлии, девушка собралась уже готовиться ко сну, голова у нее ни с того, ни с сего начала кружиться. Она еще успела вскрикнуть, от неожиданности, после чего мир сошел с ума. Как будто смерч с бешеной силой подхватил ее и подбросил в неистовом вращении. Опомнилась девушка в незнакомом помещении, рядом со старинным зеркалом, по которому волнами пробегала рябь, как по слегка не спокойной, чистой речке. Сказать, что Талия была ошеломлена, это значит, не сказать ничего. Почему-то она сразу поняла, что в случившемся происшествии виновато вот это… это… Зеркалом его язык не поворачивался назвать. Паника затопила все ее существо и она резко отскочила назад, на что-то сильно наткнувшись и ударившись спиной, после чего, просто свалилась в обморок.

Сколько пролежала без памяти, девушка знать, не знает, только когда пришла в себя, она в помещении была уже не одна. Лежа на кровати, не имея понятия, как туда попала, она удивленно воззрилась на двоих людей, которые стояли у ее кровати и внимательно рассматривали ее. Выглядели эти двое довольно примечательно. Низенькая, полненькая, пожилая женщина, в теплом бордовом халате и платке, завязанном таким образом, что кончики платка, образовывали надо лбом смешные заячьи ушки и молодой, худой и высокий, как жердь, паренек. На молодом человеке, халат был белого цвета.

— Вот видите, уважаемая Мария Евстафьевна, ничего с Вашей жиличкой страшного не случилось, — обратился он к женщине таким тоном, каким разговаривают исключительно, или с маленькими детьми, или с безнадежно больными. — Не правда ли, деточка? — следующий вопрос адресовался уже Талии, которая в полном шоке, переводила взгляд то на женщину, которая была категорически уверена, что Талия является ее жиличкой, то на паренька, который видимо считает, что особу такого возраста, как Талия, следует называть — деточка. Что за бедлам тут творится? — уже собралась спросить девушка, только вовремя прикусила язык. Как бы самой не попасть в компанию умалишенных, если она начнет тут рассказывать, что через зеркало прошла или пролетела, как там правильнее сказать?

— Ой! — вырвался у нее болезненный вскрик, так как голова слева, внезапно запекла. Быстро вскинув руку к пекущему месту, Талия попыталась дотронуться до заболевшего места, но паренек в белом, ловко перехватил ее руку.

— Деточка, не надо трогать ручками голову. Там ранка, совсем небольшая, всего лишь два шовчика. — запричитал он. — Затянется и будет совсем ничего не заметно.

Значит голову разбила, мрачно подумала Талия. Что не удивительно, если так мешком сваливаться без сознания, голову можно не только разбить, но и отбить.

— Мария Евстафьевна, а как Вы тут оказались, — осторожно спросила Талия, надеясь, что угадала с обращением. Не угадала!

— Наташка, ты чего это? С каких пор ты стала меня Марией Евстафьевной величать? Всегда ж, как все, баба Маняшка звала.

— Докторчик, — обратилась уже к пареньку, как оказалось баба Маняшка. — Я ж говорила, что не так она просто свалилась тут. Выпишите ей чегось-то для успокоения нервов и припишите, чтобы отдохнула маленько. Говорила я ей, что укатают Сивку крутые горки, нельзя же так тренироваться-то помногу. Вот и укатали! — обвинительно ткнула Маняшка, в сторону девушки, пальцем. — Дайте бумажку, что покой ей требуется! — повелительно распорядилась пожилая женщина и протянула руку к докторчику, в ожидании указанной бумаги. Докторчик сопротивляться не стал и достал из портфеля бумагу и ручку.

— Деточка, как фамилия твоя?

— Так Ветрова она, я ж говорила уже. Наташка Ветрова. Докторчик, покой не менее, чем на неделю. — паренек согласно покивал головой и быстренько написал требуемую бумажку. Потом распрощался и величественно промаршировал длинными ногами к двери.

— Выздоравливай, деточка, — пропел уже в дверях, — я зайду через несколько дней.

Маняшка, выпроводив врача, вернулась назад и смерила Талию длинным взглядом.

— Ну что же, давай лечить тебя будем.

Лечение было не абы какое, а самое действенное: мед, горячее молоко, отвары различных трав, соки и все такое. Ну и, самое главное, отдых. Талия понять не могла, как совсем посторонняя женщина может так к ней относиться? И все бы хорошо, да вот не могла Талия успокоиться от того, что оказалась в другом месте. И по всему видно, что ранее это место занимала именно некая Наталья Ветрова, как любезно сообщила квартирная хозяйка. Талия «болела» уже неделю, не вылезая из дома, когда Маняшка ей заявила «Звонила снова неугомонная твоя подружка Ленка, говорила же ей, что у тебя покой. Срочно ей что-то нужно. Очень срочно. Сказала завтра позвонит. Мобильник твой где, спрашивала?» Так как, что такое мобильник Талия не знала, то ответила просто «Потеряла» — надеясь, что эту вещь можно потерять. Как оказалось, можно. Поэтому баба Маняшка больше о нем не спрашивала. А на другой день, после обеда приходил паренек-лекарь, снял нитки с раны, смазал чем-то прозрачным и предложил причесаться, что Талия и проделала.