Сергей Джевага - Посох для чародея

Очнулся от того, что кто-то потряс меня за плечо.

— Парень, ты жив? — голос тихий, хриплый. — Вставай.

Я распахнул глаза, тут же застонал от резкой боли. Пальцы левой руки нащупали посох, сжали гладкое теплое дерево. Подле меня сидел на коленях старик-смотритель, держась рукой за грудь. Лицо бледное, как у мертвеца, взгляд стеклянный. Вокруг пылали книги, шкафы, дым клубился под потолком тяжелыми серыми тучами. Я изумленно охнул, перекатился на спину.

— Все пропало… — прошептал старик.

— Что? — воскликнул я.

— Сферу украли, — сказал смотритель. — Теперь им ничто не помешает…

— Но ведь она бесполезна. Это Красота, а не Сила, — возразил я.

— У эльфов странные обычаи, — пожал плечами смотритель.

Он закашлялся, изо рта хлынула густая, почти черная кровь.

— Как ты смог выжить? — спросил я удивленно.

— А я и не живу, — сказал он ровно. — Тело мертво, но магия дает мне силы.

— Что мне делать? — спросил я.

— Не знаю, — прошептал одними губами старик. — Ты наша последняя надежда, у тебя есть посох.

— Но я еще так глуп, — с горечью сказал я. — Мне учиться и учиться.

— В сундуке у стены найдешь все, что нужно, — тихо сказал старик. Голос становился все тише и тише, кровь из раны на груди уже почти не бежала. — Поспеши, молодой маг. От тебя многое зависит.

— Кто ты? — спросил я.

Смотритель посмотрел на меня, тонкие губы едва-едва растянулись в улыбке. Стеклянные невидящие глаза на миг прояснились, в них промелькнула печаль.

— Я Лукар, последний Верховный магистр Серого Ордена.

Старик обмяк, мягко опустился на пол рядом со мной. И только сейчас я понял, что он все это время не дышал. Тело умерло уже давно, но каким-то образом двигалось, смотритель говорил, видел. А сейчас заклятие, удерживавшее на краю пропасти, исчерпало себя, и исчезло даже это бледное подобие жизни.

Я встал с пола, тяжело оперся на посох. Голова кружилась, в теле такая была слабость, что, казалось, упаду от любого ветерка. Постоял немного, пытаясь прийти в себя, глянул на мертвого магистра. Лицо у старика было спокойное, умиротворенное, на тонких бледных губах застыла улыбка. Он выполнил свою миссию. Уже тем, что жил все то время, когда дело всей жизни давно погибло. Тем, что хранил артефакт эльфов, берег в течение сотен лет. Надо бы похоронить его… Но у меня действительно не было времени, уши уловили шум множества голосов, крики, звон пожарных колоколов. Значит, народ стягивается и к библиотеке. Наверное, пожар гораздо больше, чем выглядит изнутри. Вот ведь веселье — два пожара в одну ночь, трактир и библиотека университета. Лишь бы никто не вспомнил, что видел меня, не связал все воедино. А то у меня будут большие проблемы.

Сундук отыскал довольно быстро. Большой, темный от времени, сделан из мореного дуба и окованный железом. Я откинул тяжелую крышку: внутри несколько книг, сверток какой-то одежды, связка побрякушек — то ли амулеты, то ли талисманы. Тут же лежал большой холщовый мешок. Не разбираясь, я сгреб все добро, мешок закинул за спину и пошел к выходу. На пороге обернулся. Полыхала уже добрая половина читального зала, языки пламени лизали потолок, но тут уцепиться не за что, сплошной камень. Пожар не перекинется на другие этажи, скорее всего, потушить успеют.

Коридоры и залы сменялись один за другим. Я бежал со всех ног, практически вслепую, то и дело натыкаясь на мебель и ругаясь. Тяжелый, неудобный мешок все время тянул то в одну сторону, то в другую. Я шатался, пытаясь удержать и посох и поклажу. Но вот наконец холл. Я толкнул плечом дверь, выскочил в мокрую ночную тьму.

Дождь закончился, воздух стал холодный и влажный. Вода капала с крыши, деревьев. Повсюду были глубокие лужи, текли бурные ручейки. Я рванул в ближайшие кусты, прыгнул рыбкой, перекатился через плечо и вжался в жидкую грязь. Вовремя. Из-за угла здания выбежали что-то орущие люди, бросились к крыльцу. У библиотеки началась суета, подъехали пожарные телеги. Люди раскатывали тканевые рукава, подсоединяли к пузатой бочке. Двое мускулистых парняг взялись за ручки насоса, рыча сквозь стиснутые зубы, стали качать. Принесли факелы, но и без них было светло. Из окон первого этажа рвались языки огня, там что-то страшно трещало, лопалось и взрывалось. Из пожарных рукавов полилась вода, ударила в стену огня.

Я полежал немного в кустах, стал потихоньку отползать назад. Выбрался на аллейку, там было темно и безлюдно. Легкий ветерок играл в кронах деревьев, на меня то и дело обрушивался водопад холодных капель. Я был мокрый до нитки, грязный, как свинья, измазан кровью. Крупная дрожь сотрясало тело, даже не знаю, от холода или от всего пережитого.