Мария Семенова - Бусый волк. Берестяная книга

— Я, наверно, дурак, — проговорил он негромко. — Во мне не нашлось прилежания, когда было время учиться и рядом сидел мудрый наставник. А теперь я себя словно наказываю за лень.

Бусый устроился поудобнее и отпил еще простокваши.

— А что за книга-то?

Ульгеш снова вздохнул.

— Я ее взял сюда потому, что она не только исполнена знаний, но и забавна. Она называется «Удивительные странствия», ее написал аррантский мудрец по имени Эврих из Феда. Дедушка Аканума высоко ставил этого ученого, ибо он умеет поведать о необыкновенном и важном, но так, что ты не заснешь над страницей, но, наоборот, захочешь поскорей склониться над следующей… — Ульгеш виновато улыбнулся и добавил: — Благородный Эврих много странствовал по тем краям, откуда я родом. И я, несчастный, из книги пытаюсь узнать о том, что мне надлежит по праву рождения.

Бусый вновь подумал о святых ликах, которые не оставят без совета умеющего о нем попросить. И о вышивке, понятной каждому венну, но бессмысленной для чужих глаз, вот как для него — эти черные закорючки. Он спросил:

— Эта книга говорит с тобой оттого, что она тебе родная? Ты смотришь в нее и видишь людей, деревья и храмы, потому что сам из Мономатаны?

Ульгеш окончательно понял, что углубиться в чтение ему не дадут, и принялся объяснять:

— Дело тут не в родстве. Я же сказал тебе: ее написал ученый аррант. Аррант, а не мономатанец. И письмена в ней — аррантские. И язык. Дедушка говорил, что взыскующему настоящей учености необходимо постичь аррантский язык Равно как сольвеннский и саккаремский…

Бусый огорченно сознался:

— Ничего не понимаю. Ты хочешь сказать, что чужой человек приехал в твою страну и сделал на листах аррантские знаки и они взывают к тебе, хотя ты держишься иного обычая?

Ульгеш сосредоточенно нахмурился, не зная, как объяснить.

— На самом деле, — сказал он погодя, — это не они ко мне, это я к ним взываю… — Тут его глаза вспыхнули янтарем, он вдохновенно воздел палец: — И ты можешь воззвать! И тоже узнать, что написал мудрый Эврих из Феда!

У Бусого аж голова закружилась.

— Это как? — выдохнул он. — Я же не мономатанец… И не аррант…

Ульгеш положил книгу на пень.

— Но ведь ты поймешь речи арранта, если знаешь его язык, так? А тут, — он ткнул пальцем в обложку, — заключены речи Эвриха, начертанные особыми знаками. У вас ведь делают для памяти зарубки на палочке, которую всюду носят с собой? Вот и тут так же, только зарубок много и все разные. И получается, что Эврих как бы говорит со мной из книги, слово за словом…

Бусый давно забыл про подступившую было сонливость. Нечто готово было приоткрыться ему, нечто необыкновенное, казавшееся сравнимым с чудом полета на крылах симурана. Он живо вообразил себе почтенного старца, похожего на Горного Кузнеца. Старец что-то рассказывает, его слова исходят из уст и послушно укладываются на листы, оставаясь на них замысловатыми символами… Бусый, конечно, знал, что письменные знаки налагают на листы без особого колдовства, просто руками и особой палочкой, обмакнутой в краску, но душе очень хотелось чуда, и он без труда представил его.

Вслух же он неуверенно и вместе с тем жадно спросил:

— Погоди! Вот ты говоришь… я тоже могу… Ну хоть покажи, какая закорючка что значит? Ведь разных слов… их же столько! Как звезд на небе! А тут у тебя в книге… Смотри, вот эта и здесь, и здесь, и еще здесь! Тут что, об одном и том же рассказано? О чем?

И снова Ульгеш вынужден был задуматься. Объяснять нечто такое, что для него само собой разумелось, неожиданно оказалось очень непросто. В конце концов он подобрал сучок, начал водить по земле.

— Дедушка говорил, — начал он, — есть народы, халисунцы к примеру, у которых действительно что ни слово, то особый письменный знак Они знают свое письмо самым мудрым и правильным, только чужеплеменнику в нем разбираться — и правда, что звезды в небе считать: поди столько упомни! А вот мы, арранты и саккаремцы с сольвеннами придумали не целые слова знаками обозначать, а частицы слов. Только саккаремцы… ну, скажем… крупными кусками каждое слово режут, а можно — более мелкими. Вот, смотри, я твое имя написал. По-саккаремски в нем два знака. Это — «бу», такая частица и в других словах есть. А это — «сый», она…

— Русый, — подсказал юный венн. — Белесый…

И это непроизвольно вернуло его мысли к Беляю. А Ульгеш продолжал:

— Вот твое имя по-аррантски, видишь, четыре знака понадобилось и добавочный хвостик!