Роман (Крысь) Хаер: 3. Бравая Служба

Прошло много лет — и результат, как говорится, на все лицо. Напряженно работая над изменением мира, я пришел к совершенно логичному результату — мир изменил меня. Оно и понятно, к примеру — человек древности, садящийся по той или иной причине за весло галеры, хотел (или его заставляли) двигать вперед корабль, в результате он либо умирал от непосильных трудов, либо становился гораздо сильнее окружающих. Мир изменял человека для того, чтобы он лучше делал свое дело. Тренирующийся спортсмен постепенно изменяет свое тело, чтобы добиться большего результата. Менеджер по продажам с каждой удачной сделкой становится профессиональнее и профессиональнее. Часто печатая, секретарь начинает делать это быстрее. Изучая науки, люди становятся образованнее, и так далее.

Вывод — изменяя мир, мы одновременно изменяем себя, для того, чтобы нам было удобнее менять этот мир! Вот такое своеобразное движение по спирали — взбираемся на гору, выбиваясь из сил и одновременно насыпая эту гору все выше и выше. Вечная война со всемирной энтропией. Правда, в моем случае это произошло как-то уж чересчур кардинально.

«Для чего же, интересно, меня готовят?» — замер я, пораженный внезапным выводом из рожденного философского откровения, приближающего меня к тайнам мироздания.

Естественно, мироздание тут же дало излишне любопытному доморощенному философу щелчок по носу, дабы не подглядывал — раздался звонок мобильника, философское настроение слетело с меня, как кожура с перезрелого банана, и уже через секунду я бы не смог даже под пытками вспомнить, о чем только что так напряженно размышлял.

— Приветствую отдыхающих! — радостно выдал Рудольф Иванович, как только произошло соединение абонентов.

— Мое почтение высокому начальству, — ответил я безрадостно, всем своим видом выражая недоумение оторванного от заслуженного отдыха смертельно усталого человека. — Не иначе как пакость какую-то вы задумали, уважаемый, судя по бодрому началу?

— Да новости есть, плохие и хорошие, — не поддался на провокацию Руди, кидая моему любопытству древнюю приманку-заманушку. — С какой начинать?

— Вот Руд, я тебе одну вещь сейчас скажу, только ты не обижайся, — ехидно улыбнувшись, подмигнул я начальству, после чего вытянул вдоль тела левую руку ладонью вниз, потом повернул кисть тыльной стороной к полу, а затем развернул снова вниз ладошкой. — Знаешь, что это означает?

— Знаю, — хмуро ответил шеф и, вертя кистью правой руки на уровне своего пояса, проговорил речитативом: — Когда я был вот такой малец, у этого анекдота была вот такая борода.

— Так зачем же позоришься прилюдно? — назидательно спросил я, наткнулся на недоуменный взгляд Рудольфа Ивановича, и добавил укоризненно: — А вдруг я наш разговор сохраню для потомков, потом его издадут в моих мемуарах, и весь мир узнает о твоем искрометном чувстве юмора?

— Уговорил, новости сообщу в порядке, который назначу методом тоталитарного произвола, — выкрутился непотопляемый Рудольф Иванович. — Так больше устраивает?

— Вот это совсем другое дело, — притворно обрадовался я, и приготовился внимать. — Излагай.

Начал шеф с новости хорошей, я же начну с предыстории. Говорят, на заре кинематографа фильмы снимали за пару недель. Король немого кино Чарли Чаплин на заре своей карьеры только за один 1914 год снялся в тридцати четырех фильмах, что в среднем получается почти три фильма в месяц. Позже процесс изготовления продуктов киноиндустрии серьезно замедлился, и был период, когда на каждый киношедевр создатели тратили несколько лет. С развитием виртуалов скорость производства кинофильмов значительно увеличилась, и теперь при наличии готового и адаптированного к современной киноиндустрии сценария изготовление очередного шедевра занимает чуть больше недели — как и когда-то давным-давно производство какого-нибудь немого «кина», наглядный пример очередного витка спирали развития человеческой цивилизации. Может быть, именно поэтому я и не люблю современный кинематограф. Вот лежит у меня душа к плоскоэкранным фильмам, изготовляемым моими предками по нескольку лет каждый, и хоть ты тресни! Гадать не буду, и вернусь к повествованию.

— От своих слов не отказываешься? — задал для начала Руди странный вопрос.

— Да я вроде как за таким ни разу замечен не был, — удивился и слегка обиделся я.

— Помнишь наш разговор перед тем, как ты взялся за дело?

— Провалами в памяти не страдаю, — по-прежнему удивленно и чуть обиженно ответил я шефу.