Алина Лесная: Охота на оборотня

— Э-э-э, — промямлил, наконец, Вилль, — это мне за что?

— Мы торжественно благодарим тебя за спасение нашего родного города! — градоправитель Грайт поднял стакан вверх.

Вилль пожал плечами: ему зверь не показался ни страшным, ни опасным, а, скорее, насмерть перепуганным. Подвывая от страха, скалозуб несся, не разбирая дороги, пока не налетел на непреодолимое препятствие в виде хрупкого юноши. Тот и не подумал отступать в сторону, а вместо этого резко выбросил руку вверх и вперёд. Эльфийский кулак пришёл в соприкосновение с нижней челюстью монстра, после чего несчастная зверюга подлетела вверх аршина на полтора и грузно шмякнулась в снег. Секунду спустя скалозуб испустил дух. Виллю было жаль убивать животное, и причиной послужило то, что зверь носился по городку кругами вот уже около часа. За это время он растоптал несколько собачьих будок вместе с их обитателями, пробил насквозь стены сарая и навёл ужас на всё население Северинга. Потом на его пути попался тогда ещё здравствующий, но отнюдь не трезвующий капитан городской стражи, которого монстр тут же и затоптал прямо на глазах изумлённого эльфа, после чего понёсся уже на Вилля. Конец известен, хотя парень до сих пор не понимал, как зверь пробрался в запертые ворота.

«И никакого геройства», — подумал юноша. Вероятно, он сказал это вслух, потому что Темар тут же отреагировал:

— Да не от него, — махнул он рукой в сторону скалозуба, — от начальника нашего бывшего, что б земля ему…пухом!

— А я здесь причём?

— Так ты ж ему на помощь не успел!!!

Вилль молча переваривал сомнительный «комплимент». Так получается, что одаривать надо монстра? И праздновать в его честь, и капитана присуждать тоже ему? Паренёк вопросительно поднял голову и увидел, что дядька Темар с трудом сдерживает смех. Секунду спустя стены дрогнули от громогласного хохота.

— Тьфу ты, — захохотал и Вилль, — я уж перепугался, что вы серьёзно!

— Как ни прискорбно, в некотором роде серьёзно, — отсмеявшись, сказал Берен. — Надоел всем, шушель [3] Шушель — разновидность мелкой нечисти, что-то вроде домового наоборот. Вредит в хозяйстве: рассыпает муку, разливает сливки и сметану и т. д. Заводится в человеческом жилище, которое по недосмотру хозяина покинул домовой. В Неверре слово «шушель» считается средней степени ругательным. клятый — смотреть противно, а выгнать жалко. И ведь знал, что творит, каялся потом, а делать — ничего не делал! Да и тебя замаял совсем: то домой дотащи, то в караулке подмени, то «Отчётник» проверь.

Вилль тряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминания.

— Так это всё — просто шутка? Чучело, звание? — сообразил вдруг он. — Правильно, кому в двадцать два дадут капитана!

— Вовсе нет! — отозвался Темар, подкручивая лихой ус — соль пополам с перцем. — Ты ж у нас это, мор… лицо города!

— Это как? — не понял Вилль.

— А так! Кто в прошлом году за праздником следил, драк не допускал, а? Кого мы все любим, а? Кто у нас лучше всех с населением ладит, а? И потом, во всех других городах капитаны — люди, а у нас будет эльф, во как! Престиж!

— Э-э-э…

— Бе-э-э! — передразнил его Темар. — Сам подумай, городок-то у нас махонький, преступлений никаких. Это пусть в столице убивцы плодятся, а здесь что? Капусту кто покрадёт, так все воруют помаленьку. Муж весёлый жену промеж глаз приласкает, так та его потом в два раза хлеще сковородой по макве отблагодарит. Благодать! Чудище раз за шестнадцать лет завелось, так тут же и повывелось. Толку от нас, стражников-то липовых, никакого, да только по закону велено — есть город, должна быть и стража, и жалование государственное. Зато как праздники да ярмарка начнутся — ты перед купцами двери распахнёшь, улыбнёшься приветливо. Мы-то ежели с нашими харями выскалимся — все торгаши и разбегутся, а людям жить надо. Соглашайся!

Тут Вилль не вытерпел, и совершенно не по-эльфийски оглушительно заржал. Как и все остальные стражники, Темар в прошлом был простым солдатом. После окончания войны половина Неверры лежала в руинах, и далеко не все беженцы стремились вернуться в выжженные и опустошённые деревни. Именно тогда Император Аристан издал «Указ о новейшем градостроительстве», и нежелающие обживаться в Равенне люди и нелюди хлынули осваивать окраины Империи, подальше от окроплённых кровью домов. Селища превращались в поселения, со временем опоясывались крепкой стеной из заострённых кверху брёвен и получали статус межрасового города-резервации. К статусу прилагались всевозможные льготы на вырубку леса для строительных нужд, безвозмездное пользование государственными речными благами (даже если эти «блага» сводились к двум карасям в урожайный год) сроком на пятнадцать лет, и прочее, прочее. Гномы открывали кузни, орки превращались из вояк-наёмников в мирных жителей и ставили харчевни с комнатами «для гостей города», трактиры с дриадами-танцорками и простые пивнушки «без никто». Городская стража набиралась из бывшей солдатни — людей с весьма характерными манерами и ограниченным запасом вежливых слов, зато целым возом сочных фраз. Бородатые, покрытые шрамами рожи сверкали красными и синими носами. Да, вот уж истинное «лицо города»!