Валерий Иващенко - Месть Проклятых

Серые каменные скалы всё же не обрушились на лежащего человека - и гром с ясного неба не поразил его. Айлекс даже нашёл в себе каплю сил и попытался отшутиться.

- Не обижай змей, Айси - любая из них отравится и помрёт в страшных корчах, если укусит Мирдль.

- Мирдль, - как сладкую истину шёпотом повторил он.

Айси покачала головой и тихо вздохнула, отчего поверхность озера, чутко улавливающего малейшие колебания настроения хозяйки, нахмурилась и пошла свинцовой рябью. Безнадёжный случай. Надо же такому случиться - у Защитника всё-таки есть сердце. Горячее и яростное человеческое сердце, а не только холодная решимость лесного воина. А тут ещё и такое... совсем ещё щенок втрескался в матёрую волчицу - иных выражений для этой оказавшейся ох какой непростой Мирдль у феи просто не нашлось.

И всё же, эти человеки крепкая порода - вон, хоть сердце кричит и рвётся из груди так, что едва скалы не рушатся, а всё же Айлекс нашёл в себе силы подняться. Губы прыгали, упрямо не слушались, однако он заставил предательское тело повиноваться.

- Ответь мне, Хранительница - мы, люди, всегда убиваем то, что действительно любим?

Айси не ответила. По крайней мере вслух. Лишь отвернулась в сторону, да отчего-то потемнели воспоминанием её голубые безмятежные глаза. Она помолчала некоторое время, диковинным образом расплываясь в мутнеющем взоре парня, затем дёрнула плечиком.

- Я могла бы заглянуть за Зеркало, даже помочь... но пусть всё идёт свим чередом. Либо ты, Айлекс, идиот каких свет не видывал - либо твоя надежда сбудется.

В хриплом ответном смехе уже мало было человеческого, и всё же Айси смирно сидела на своём валуне. И лишь зачем-то судорожно вцепившиеся в длинные локоны руки выдавали её волнение...

Поверхность озера заволновалась, затем вскипела серебристо-белыми барашками. И всплеском, столбом вставших брызг посредине объявилась Мирдль. Запалённая, жадно хватающая ртом воздух, она пошатнулась, хватаясь одною рукой за что-то невидимое, а другой отталкивая вцепившуюся в неё грозную тень. Стала медленно погружаться обратно, но всё же каким-то неимоверным усилием вцепилась в эту сторону бытия, шагнула на пределе сил - и прочно утвердилась на поверхности в испуге словно затвердевшего озера.

Замерла неподвижно, вытянувшись всем телом навстречу утренней заре, и лишь роняла капельки воды крохотными, на миг вспыхивающими алмазами.

Против воли, заинтересованно приглядывающаяся Айси залюбовалась ею, застывшей гордо и величественно. Да, из такой вышла бы неплохая хранительница... может, и в самом деле, передать ей дела? Удрать в тёплые низины, водить хороводы вокруг вечно зелёного Прадуба, а ночами у костра рассказывать молодым сказки и позволить какому-нибудь парню положить на себя глаз...

Эх-х! Да нет, коль взялась уж, надо нести свою ношу до конца...

Мирдль улыбнулась, наконец осознав себя всю - и здесь. Разом вошло в неё тонкое тепло осеннего солнца, необжигающая прохлада утра и взволнованный перестук двух... нет - уже трёх сердец.

- А вот и я. Не ждали? А я всё-таки решила вернуться, дурёха - и теперь ни за что не отправите обратно, - она всё же осмелилась и открыла глаза. - Я ведь приняла Силу Жизни. А она - меня!

От её измученной улыбки-сквозь-слёзы хотелось смеяться и плакать одновременно. Равно как и от того, что вместо прежнего знака Хранителя меж двух прелестных холмиков грудей теперь висел истекающий неярким изумрудным светом резной листик амулета. Рябина? Это надо будет обдумать...

Хранительница жизни. Отныне - и навсегда.

Айлекс осторожно прикоснулся к атласной коже плеча.

- Живая. И даже тёплая, - уже немного пришедшая в себя Мирдль кивнула в полном согласии с его словами и тут же проворно забралась на руки. Обняла за шею, осторожно заглянула в синие глаза.

- Унеси меня, мой милый, за бескрайние леса...

И тихо захохотавшая от облегчения Айси едва не свалилась со своего камня.

- Ну вот, опять милуются... - с брезгливой интонацией заядлой базарной торговки проворчала она.

Фея огляделась, демонстративно не обращая внимания на целующуюся парочку. Потянулась рукой куда-то в воздух, ухватила что-то видное только ей, потянула - и в ладони её оказались трепыхающийся и сыплющий от негодования искорками серебристый дракошка да обалдевшая от такого с собой обращения цветочная фея. Ободряюще улыбнувшись им, хранительница рек и озёр в несколько шагов своей умопомрачительной походкой пересекла водную гладь, словно шла по сияющему паркету гостиной.