Александр Сухов - Мир Деревьев

– Не гони, вьюнош! Покамест для тебя и этого будет достаточно. Давай-ка лучше поболтаем напоследок, ибо сказано одним мудрым человеком: «Без толковой беседы всякое застолье – банальная пьянка суть».

– Хршо, – согласился мгновенно окосевший Феллад, – пгворим.

– Эко, паря, тебя развезло, – широко улыбнулся Пархай. – Моя вина – давненько не пьянствовал в подобной компании, забыл, что для того, чтобы изрядно захмелеть, тебе достаточно понюхать пробку…

– Не, я еще могу выпть, – запротестовал юноша.

– Кто бы спорил, конечно, можешь, только после этого неделю маяться будешь. А пока немного посиди, я сейчас…

Пархай поднялся со своего табурета, затем, подойдя к одному из настенных шкафчиков, подвешенному над застланным шкурами топчаном, распахнул дверцы и достал оттуда пузырек из какого-то прозрачного материала.

– Настоящее стекло – работа древних, – пытаясь пальцами извлечь из горлышка пробковую затычку, похвастался Пархай, таким тоном, будто сам был тем загадочным древним, изготовившим этот сосуд, – нашел случайно в одной из пещер Северной Америнди.

Внутри пузырька находилась какая-то вязкая полупрозрачная жидкость. При самом незначительном встряхивании эта субстанция искрилась и переливалась всеми цветами радуги. Вытащив наконец-то пробку, хозяин поставил сосуд на стол. Затем вернулся на свое прежнее место и, нещадно теребя пальцами правый ус, стал сосредоточенно любоваться игрой света и теней внутри пузырька.

– Што это? – все более заплетающимся языком спросил Феллад.

– Вытяжка из одного чудесного растения, встречающегося крайне редко на склонах Килиманжа. Если помнишь, это гора такая в Афре, в восточной части Дикого Леса. Формула очень сложная, даже Деревьям не под силу синтезировать эту штуку, зато им удалось адаптировать состав исключительно под твой организм. Только горькая зараза, в обычном состоянии упорно отказывается лезть в глотку, именно по этой причине, я плеснул тебе капельку нектара.

– Мне што, нужно это выпть? – спросил молодой человек.

– А для чего бы я пригласил тебя к свою берлогу? – вопросом на вопрос ответил Пархай. – Вот мне радость пьянствовать с зеленым юнцом, не нюхавшим толком спиртного. – И внимательно посмотрев на гостя, спросил: – Ты как себя чувствуешь? Готов к приему зелья?

Старый пластун четко рассчитал дозу спиртного для своего гостя – Феллад сейчас находился именно в самом подходящем состоянии: в меру пьян, для того, чтобы не задавать глупых вопросов, но вместе с тем, в меру трезв, чтобы самостоятельно осилить содержимое пузырька.

– Вплне, – встрепенулся Феллад, – раз надо – значт надо.

Пархай взял в руки чашу Феллада, выплеснул оставшиеся на дне капли спиртного прямо на пол и для верности протер ее чистой тряпочкой, извлеченной из ящика стола. Затем он опрокинул стеклянный пузырек вверх дном прямо над чашей, терпеливо дождался, пока сиропообразная жидкость полностью вытечет из сосуда, затем поставил драгоценное изделие древних так, чтобы ненароком не зацепить локтем и не уронить на пол. Осторожно пододвинул чашу на противоположный край стола и обратился к гостю со словами:

– А теперь пей до дна, постарайся не расплескать.

После выпитого самогона Фелладу было море по колено, ему очень хотелось усилить остроту ранее неведомых ощущений. Говоря иными словами, парнишке ужасно хотелось выпить. Вряд ли сейчас он осознавал, что ему предлагают вовсе не алкогольный напиток, а нечто другое, поэтому храбро поднес деревянную чашу ко рту и, не ощущая вкуса выпитого зелья, одним глотком осушил ее.

Наградой отчаянному герою был «удар по темечку», намного сокрушительнее того, что он испытал во время первого приема внутрь огненной жидкости. Белый свет вновь начал меркнуть перед его взором, и сознание юноши стало неудержимо погружаться в кромешную темноту спасительного небытия. Расслабленное тело Феллада заскользило в направлении пола, но он не упал и не покалечился – хозяин оказался на высоте, он вовремя подоспел и, подхватив гостя подмышки, аккуратно положил на топчан.

Затем Пархай вернулся к столу, накатил из тыквенной бутыли полную чашу мутной жидкости. Сделав глубокий вдох, влил в себя ее содержимое и после этого с шумом выдохнул. Присев на краешек табурета, начальник училища выудил из тарелки соленый огурец и, отправив его целиком в рот, смачно захрустел. Расправившись с закуской, мужчина прикрыл глаза и на некоторое время впал в состояние прострации. На самом деле он вовсе не был занят какими-либо медитативными экзерсисами, Пархай вошел в контакт с коллективным разумом Деревьев…