Александр Сухов - Мир Деревьев

– Это правильно, что не пьешь, – поддержал юношу начальник училища, – попался бы ты мне на глаза в пьяном виде, моментально вылетел бы отсюда как пробка из бутыли с брагой, и дорога в пластуны для тебя навсегда была бы закрыта. Однако теперь можно, поскольку, как утверждает одна древняя пословица: «С волками жить – по-волчьи выть». Запомни, паря, жить в обществе и не следовать общепринятым правилам поведения, невозможно – заклюют, затопчут, растерзают, если не в буквальном смысле, так морально, это уж точно. Поэтому настоятельно рекомендую никогда не отказываться от предложения выпить, от кого бы оно ни поступило – печень подлечишь всегда, а полезное обоюдовыгодное знакомство может не состояться по причине твоего отказа. Главное в этом деле – знать меру и успеть вовремя воспользоваться этим своим знанием. Поэтому не отнекивайся, а хватай-ка, не мешкая, вон ту чарку и вперед.

Молодой человек с опаской взял со стола весьма объемистую чашу, вырезанную из дерева хозяйскими руками, преподнес к носу и тут же скривил брезгливую гримасу – пойло обладало исключительно мерзким запахом. Благо «напитка» в сосуде было всего-то на донышке – Пархай, по всей видимости, вовсе не желал моментально споить своего бывшего подопечного.

– Зря ты так морщишься, вьюнош, – заметив гримасу на лице Феллада, сказал Пархай, – чистый нектар, изготовлен из зерен дикорастущего ячменя – в позапрошлом году урожай был отменный, муравьи натаскали, лет на пять хватит. Во все тонкости процесса изготовления посвящать тебя не стану – ежели пожелаешь, тебя в лагере вмиг обучат этому искусству – но поверь старому пластуну, при разумном употреблении эта штука весьма полезна, а для снятия стресса попросту незаменима.

С этими словами хозяин опрокинул в рот содержимое своей емкости. Фелладу ничего не оставалось, как последовать его примеру.

До сей поры наш герой имел минимальный опыт общения со спиртным, который ограничивался употреблением легкого фруктового вина во время различных праздничных мероприятий. Однажды по неопытности он прилично перебрал, но с помощью Деревьев очень быстро оклемался. Незначительного алкогольного абстинентного синдрома, называемого в народе «похмелье» было вполне достаточно, чтобы отвратить Феллада от разнузданного употребления алкоголя в любых его проявлениях. И вот теперь, не в силах отказать человеку, которого уважает и ценит, он вынужден влить в себя нечто, по убойности во много раз превосходящее легкое фруктовое вино. Ну что же, если нужно, он сделает это.

Следуя примеру своего учителя и духовного вдохновителя, Феллад запрокинул голову и попытался одним махом влить в себя мутную жидкость неопределенного цвета, которую Пархай только что громко назвал «нектаром». Но не тут-то было. Едва коснувшись основания гортани, самогон нестерпимо опалил глотку. Из глаз брызнули слезы. Ощущение было такое, будто в горло вбили толстенный кол. Он не выплюнул все на пол лишь из-за боязни обидеть хозяина. Чтобы хоть как-то избавиться от неприятных ощущений Феллад начал совершать частые глотательные движения. На пятый или шестой раз ему все-таки удалось пропихнуть огненную жидкость дальше, и он почувствовал, как вниз по пищеводу устремилась обжигающая волна. Достигнув желудка, она разлилась там лавовым озером. Одновременно молодой человек почувствовал сокрушительный удар по затылку, из глаз его посыпались искры. Феллад уже начал подумывать о своей безвременной кончине. Однако вскоре ему заметно полегчало, выпитая жидкость перестала терзать огнем многострадальный организм, а еще через несколько мгновений, по всему телу разлилось благодатное тепло, юношу охватило неведомое доселе чувство эйфории, будто чья-то заботливая рука натянула ему на нос розовые очки.

– Ну-ка, парень, кусай! – приказал Пархай, протягивая горе-собутыльнику сначала соленый огурец, а потом приличных размеров кусок жареной оленины, – иначе очень скоро свалишься с копыт.

Дождавшись пока Феллад окончательно оклемается, гостеприимный хозяин тут же взял в руки изготовленную из выдолбленной тыквы довольно объемистую бутыль и наполнил чаши по новой. На сей раз, он плеснул гостю чуть больше.

Следующая порция спиртного проскользнула внутрь значительно мягче, а после третьей все поле зрения Феллада затянула сплошная розовая пелена. Мир показался ему таким прекрасным, а все его обитатели родными близкими созданиями, будь то человек, Дерево или единственный представитель разумных лягухов. Даже мыслящий гриб Протий не казался теперь ему таким уж безнадежным эгоистом. Чтобы обострить неведомые доселе ощущения, Фелладу захотелось принять еще чарку этого воистину чудного напитка, однако бдительный Пархай вовремя отодвинул бутыль на дальний край стола.