Роберт Асприн - Игры драконов

— Боже, Шулер. Что случилось с «Гоблином»? Валери пристально вглядывалась в последствия недавней гонки. Сам-то Гриффен на машину старался не смотреть и сейчас почувствовал себя неуютно.

— Парочка ребят на грузовиках решили усомниться в том, что я имею право пользоваться их дорогой, — быстро произнес он. — Расскажу в другое время. А сейчас нам надо поговорить.

— Да ну? И какие неприятности нашел себе на этот раз, Старший Брат?

Вместо мгновенного ответа Гриффен внимательно проследил за взмахом ее руки.

— Что касается проблем, Вал, — заметил он, — не будет ли неучтиво с моей стороны указать на то, что ты поранена?

Валери коротко взглянула на руку и, прежде чем ответить, слизнула подсыхающую кровь с костяшек пальцев. Как животное.

— Ерунда, — беспечно бросила она. — Всего-навсего один «качок», который не понимает слова «нет».

— Неисправима, — изрек Гриффен, укоризненно кивая головой.

— Ты мне зубы не заговаривай, — с нажимом сказала сестра. — Что привело тебя ко мне… тем более, еще не вечер?

Прежде чем ответить, Гриффен бросил взгляд по сторонам.

— Сначала давай найдем место, где нам никто не помешает. Только не у тебя, если возможно. Разговор будет долгим.

Прошло больше часа и было выпито немало чашечек кофе, прежде чем на одной из студенческих тусовочных квартир Гриффен закончил пересказ того, что слышал (и даже испытал) после встречи с дядей.

Валери откинулась в кресле и отхлебнула чуть теплого напитка.

— Ха! — наконец воскликнула она. — Давненько не слышала ничего фантастичнее. И что же нам делать?

— Если честно, то не знаю, — ответил Гриффен. — Все пытаюсь понять, стоит ли этому верить вообще.

— А какая разница? — Сестра пожала печами.

— Что значит «какая разница»? — резко отозвался он. — Либо надо мир переосмыслить, либо люди, а их немало, включая дядюшку, просто свихнулись.

— Все же повторю: какая разница? — Валери выпрямилась. — Есть драконы на самом деле или нет, видимо, хватает тех, кто в них верит. Что уже изменило наш мир. Если нас пытаются запугать и даже убить, то неужели так важно, правы эти люди или ошибаются? Мы обязаны решить, что делать дальше.

— Знаешь, Вал, именно потому я и хотел обговорить все с тобой. — Гриффен улыбнулся. — Ты всегда смотришь в корень, отметая всякий вздор. Конечно, ты права.

— Ну и что мы будем делать?

До Гриффена, хоть и пропустил он поначалу интонацию сестры, наконец дошло.

— Что значит «мы»? — заметил он. — Охотятся только за мной. Я лишь хотел узнать твое мнение и предупредить.

— Разве это не касается нас обоих? — упрямо повторила Валери. — Во-первых, я не намерена бросать тебя на произвол судьбы. Во-вторых, если со временем преследовать будут и меня, гораздо легче защищаться вместе. И потом, что еще за «другие виды на Валери»? Такая роль мне явно не по вкусу. Если они считают, что будут использовать меня как племенную особь, лучше бы им сразу передумать.

— А как же школа? Ты не можешь вот так взять все бросить и уехать.

— Почему нет? — возразила она. — Семестр почти закончился, оценки вполне достойные, и концовку можно пропустить без особых последствий. Все равно, разве тут сосредоточишься, когда словно меч завис над нашими головами?

— Вал, послушай…

— Нет, это ты послушай! — внезапно прервала его сестра.

Гриффен привык к переменам в настроении Валери, однако резкий тон его удивил. Почувствовав перебор, она смягчилась.

— Забудь про школу, это не важно. Важнее другое. Тебе нужен тот, кому можно верить. Да, конечно, дядя Малкольм активно в нашей жизни не участвовал. Однако предательство есть предательство. Не говоря уже о твоей маленькой… подружке Май.

Гриффен непроизвольно поморщился. Когда он пересказывал всю историю, больше всего сестру взбесила Май. Сейчас он сомневался, что когда-либо снова увидит свою пассию. А если увидит? Придется думать, как держать ее подальше от Валери.

— А сенатор? Это серьезно, даже если все остальное — полная нелепица, — слегка улыбнувшись, продолжила сестра. — Я с тобой, Старший Брат. И точка.

Гриффен не нашелся, что возразить. Честно говоря, идея сестры ему понравилась, хотя поначалу он об этом даже и не думал. Однако кое-что все равно не давало покоя.

— Я тебя, сестренка, знаю слишком хорошо. Может, есть и другие причины, побуждающие тебя уехать?

— Нет… вроде бы. Хотя, дай-ка вспомнить, сколько раз ловила я на себе пристальный взгляд какого-нибудь парня, или кто-то упорно меня преследовал, и часто ли оказывалось, что это вовсе не ухажер, а твой обычный клиент, проигравшийся в пух и прах? Может, повторяю — может быть! — за мной следили, и привлекала их не только моя внешность.