Вад Капустин - Орки плачут ночью

Севка не был уверен, что жители провинциальной Кьяры оценят его мастерство брейк-дансера, вызывавшее когда-то бурные аплодисменты московской клубной публики, однако уже первый танец произвел обычный эффект. Высокие прыжки и почему-то особенно нижний брейк привели зрителей в восторг, вызвав бурное движение в толпе.

– «Надо же, приняли!» – приятно удивился Севка. Полностью, вроде бы, поглощенные своим делом торговцы и покупатели при первых же хлопках и рискованных прыжках танцора, немедленно отвлеклись от насущных дел, стараясь подойти поближе, увидеть побольше, погромче выразить свое восхищение.

– «Хлеба и зрелищ», – Севка вспомнил знаменитую фразу, увидев счастливые физиономии зрителей. Похоже, горожане настолько истосковались по зрелищам, что готовы были ради них пожертвовать и хлебом. Стоявшие в передних рядах счастливчики немедленно уселись на землю, чтобы дать возможность хоть что-то увидеть тем, кому не так повезло. После нескольких танцев на площади, наконец, установилась относительная тишина.

Отказавшись от мысли немедленно заняться сбором денег, Мясоедов решил воспользоваться моментом и сделал знак Мэну. Тот, мгновенно поняв намек, вытащил флейту. Непритязательная простая мелодия зазвучала над площадью, вызвав ошеломленное «ах!» неподготовленной публики. Флейту сразу же поддержало банджо.

Вспомнив, зачем они, собственно, сюда явились, Севка ударил в бубен и, кивнув Ларсу, пошел вдоль деревянной цепочки, пытаясь угадать, кого из слушателей особенно привлечет звон колокольцев.

В толпе полуорк заметил разведчика Мефха, а в нескольких шагах от него – державшихся рядышком Гуррхха и Харшу. Встретив взгляд Севки, Гуррхх восторженно взревел и швырнул золотую монету в центр площадки. Его широкий жест послужил сигналом для остальных зрителей. На площадку и прямо в музыкантов полетели монеты. Несколько раз Севке даже пришлось уклоняться от щедрых пожертвований, и он мысленно обругал торопыгу, не дождавшегося условного сигнала.

После первой же песни Мэн деловито собрал брошенные деньги и, оставив одну монетку в шапке, все остальное свалил в наплечную сумку. Они сыграли еще две мелодии, потом Мясоедов, к вящему восторгу публики, даже спел «Скифа».

Севка продолжал внимательно разглядывать собравшихся горожан, машинально отметил отсутствие волшебника Марка, но, стараясь удержать внимание публики, отвлекся от поисков, исполнив еще один брейк-данс. Его приветствовали бурными аплодисментами. Полуэльф демонстративно поднял шапку с одной монеткой, и на площадку вновь полетели деньги.

-«Кажется, что-то уже заработали, – Севка невольно испытал удовлетворение при этой мысли. – А вот где же волшебники? Где, черт его побери, Марк?»

Следующую песню, решив обойтись без музыки, начал Мэн. Звонкий чистый голос полуэльфа очаровал слушателей. Площадь дружно захлопала, заглушая мелодию приветственными криками.

Услышав голос певца, Севка сразу поймал нужный ритм, и прохладный звон колокольчиков слился со словами незнакомого языка и звуками бубна. Затем протяжно застонало банджо. Выразительное «ах!» многоголосой толпы на этот не помешало Мясоедову почувствовать растущее как будто бы в самом воздухе напряжение. Казалось, еще чуть-чуть, и пространство вокруг музыкантов заискрится.

-«Наверное, именно это и должно обозначаться термином «напряжение магического поля», – успел подумать Севка, когда поток маны, почти физически ощутимо струившийся из звуков музыки, почувствовали забеспокоившиеся вдруг животные, сами горожане и те, кому он, собственно, и был предназначен – маги.

Полуорк только успел заметить, как стремительно взмыл в небо над толпой внезапно появившийся Марк и быстро метнулся в сторону, опустившись где-то вне пределов площади, затем над городом вспыхнул огненный шар, и три взлетевшие вслед за Марком темные фигуры, метая друг в друга файерболы, схлестнулись в магической схватке. В землю ударила случайная молния, потом другая.

Толпы горожан, в панике давя друг друга, бросились прочь, унося отчаянно сопротивляющихся общему потоку орков, а трое музыкантов, продолжая играть, остались стоять в центре площади, беззащитные перед любым магическим ударом врагов, как будто не в их силах было оборвать недопетую песню.

Вспышки огней внезапно прекратились, и два обугленных тела рухнули вниз, но уже где-то вдалеке, за пределами площади, а еще две фигуры, одна за другой, исчезли в небе, в белом сполохе заклинания.