– Сдохни, тварь! – вполне внятно прокричал стражник и нанес удар.
Лишь в последнее мгновение в прежде равнодушных ко всему глазах нищего мелькнул страх. Он даже открыл рот для крика, но не успел произнести ни звука. Потому что меч стражника вошел ему точно в сердце.
Впрочем, и сам стражник пал рядом с убиенным. То ли вино взяло свое, то ли слишком большой стресс. Но, убив попрошайку, стражник потерял сознание и рухнул рядом с ним.
***
Настоятель откинулся в кресле, и устало помассировал виски. Он уже несколько часов подряд следил за крепостью. Подглядывать чужими глазами было чрезвычайно сложно, но это единственный способ преодолеть магическую границу Кивалира. Этот способ Рангар придумал, узнав о способности команды Черного охотника путешествовать по снам. И вот уже несколько дней он использовал его, чтобы следить за Виктором.
Несколько раз глубоко вдохнув, настоятель встряхнул кисти и принялся готовить компоненты для повторения заклятья. Надолго оставлять Основателя без присмотра было крайне нежелательно.
***
Через полчаса к замку вышел другой оборванец. Спрятавшись в темной подворотне, он принялся внимательно наблюдать за крепостью.
– Почему? – только и смог вымолвить я, опускаясь рядом с храмовником на колени. Конечно, вопрос был неправильный, но Фиар меня понял.
– Я не справился… – преодолевая боль, заговорил он. – Он всегда был со мной… Он говорил, что он – это я… Но… он лгал. И когда я… отправился вслед за вами… он перехватил власть над телом… Я ничего не смог с ним поделать – он оказался сильнее меня… Я пытался остановить его, но не смог…
Молодой храмовник говорил с огромным трудом. Он часто прерывался и время от времени надолго замолкал, чтобы собраться с силами. Впрочем, даже это было настоящим чудом. Потому что легкие Фиара были сильно изрезаны, а в сердце наверняка присутствовало на пару дырок больше, чем должно быть у нормального человека. Я не понимал, как он еще вообще жив с такими повреждениями, не то что хоть как-то говорит.
«Впрочем, воины ордена всегда отличались от нормальных людей необычной живучестью», – мелькнула в голове мысль, но я отбросил ее в сторону, как лишнюю.
– Молчи! – вдруг спохватился я. – Тебе нельзя говорить – ты можешь умереть.
– Меня уже не спасти… – вместе со сгустком крови выдохнул слова Фиар. – Я жив только благодаря силе Владыки… но даже ей не удержать меня долго… Поэтому теперь это единственное, что я могу сде… Храмовник судорожно закашлял, с каждым разом все сильнее харкая кровью.
А я смотрел на него, и мне хотелось выть от бессилия. Потому что когда у тебя на руках умирает незнакомый человек – это неприятно. Если человек хоть немного знаком – то это неприятно вдвойне. Но когда у тебя на руках стремительно угасает человек, который вытащил тебя из настоящего ада и ты ничего не можешь поделать – это до безумия отвратительно. А я ничего не мог для него сделать. Все мои знания жителя другого мира, вся память покойного герцога и вся недавно обретенная чудесность были бессильны в этот момент. Стены подземелья просто не позволяли попытаться сделать хоть что-нибудь за пределами своего тела.
«А что если?.. – вдруг пришла мне в голову одна идея. – А что если распространить себя за пределы своего тела?»
Идея откровенно безумная, но хватит ли ее безумия, чтобы она оказалась правдой, я не знал. Впрочем, иных дельных предложений со стороны смекалки не поступило, поэтому я взялся за воплощение единственной имевшейся.
Мельком глянув по сторонам и не обнаружив ничего подходящего для моей задумки, я быстро закатал рукав и, на миг поморщившись, вцепился зубами в запястье. Как и ожидалось, никакого удовольствия это действие мне не доставило, но я упрямо сжал челюсти и сразу почувствовал во рту железный привкус крови. Разжал зубы, посмотрел на запястье. К сожалению, о рефлексах я совсем забыл, так что дырка в шкуре успела зарасти едва ли не раньше, чем я ее сделал. А поскольку для моего плана требовалась кровь, пришлось повторять «самоистязание», только на этот раз удерживая тело от самоисцеления.
Теперь кровь появилась. Даже больше, чем требовалось. Похоже, я умудрился прокусить себе вену, и теперь струйка крови бодро сбегала вниз по запястью. В ужасном факельном освещении зала казалось, что вместо крови у меня в венах течет кипящая смола.
«Ну и цвет!» – вспыхнула в мозгу странная мысль, но я поспешил отогнать ее, потому что сейчас следовало сосредоточиться на другом.
Читать дальше