Лариса Бортникова: Комики

Ваславский на полной скорости врезался в дверь. Крепкая, рассчитанная на подвиги безумцев дверь, конечно же, выстояла, чего не скажешь о кресле-каталке. Тем более о старичке.

Потеряв сознание от удара, Ваславский уже не очнулся, покинув больницу и дряхлое тело к ужину.

Диане и Дасу проститься с ним не позволили. Сразу же после аварии указом доктора Вандерхауза их прикрутили ремнями к койкам «во избежание».

Гримерная. Дас Ньютон Ротшильд Аффенбаум Первый меряет цилиндр. Диана пудрится. Несколько секунд они занимаются своими делами, потом синхронно смотрят на пустое кресло Ваславского. Дас с отвращением отбрасывает цилиндр, который грустно откатывается к портьере входа. Занавеска отодвигается, входит Ваславский, элегантно пиная цилиндр так, что тот падает точнехонько на голову Даса.

Ваславский: А, попались! Славно я вас разыграл!

Диана и Дас (хором): Ваславский, живой!

Бросаются к нему на шею.

Ваславский (полузадушенно): Здрасьте! Живой я, живой, цел-целехонек, по крайней мере был минуту назад.

Дас (мягко, понарошку бьет Ваславского в челюсть): Мерзавец! Я же думал, ты из-за меня!..

Диана: А нас к койкам привязали!:

Входит Носатый Монти.

Монти: Привет тебе, отважный гонщик Ваславский. Небрежно кивает Диане и Дасу.

Диана: Ваславскому хорошо, а нас к койкам привязали. Монти: Договоритесь с тюремщиком. Подарите ему контрамарку.

Занавес открывается,

В гробу лежит Дас Ньютон Аффенбаум Первый, рядом Диана в траурном платье. Поза у нее такая, будто она молилась и плакала на коленях подле гроба, но потом заснула. Входит Ваславский с двумя гвоздичками, одна сломана.

Ваславский {радостно): Какой ужас! Дас Ньютон Ротшильд Аффенбаум Первый скончался! , Диана (спросонок): А?

Ваславский (радостно): Какая потеря для всех нас!

Кидает гвоздики на грудь Дасу, берет Диану за руку.

Диана (спросонок): О!

Ваславский (целует Диане ручку): Такая потеря, такая потеря! Диана (зевая): Вы правы, такое горе!

Ваславский (смотрит на Даса в гробу, как бы ненароком обни — мая Диану): Этот фрак, этот цилиндр, это спокойное лицо! Он похож на вампира!

Диана (зевая): Да-да, я видела фильм.

Ваславский целует Дату в щечку, одновременно тайком достает их кармана игрушечные челюсти вампира и засовывает их Дасу в рот.

Ваславский: Может быть, у него уже и клыки отросли! Открывает Дасу рот, оттуда торчат клыки. Диана: Ах, что же делать?!

Ваславский: От вампиров первое средство — чеснок.

Запихивает Дасу в рот головку чеснока.

Диана: Какой неприятный запах!

Ваславский (уводит Диану в сторону): Отвернитесь, моя радость, вам незачем видеть это]

Диана: Ах! (Манерно закрывает глаза рукавом.)

Ваславский: Второе верное средство от вампира — осиновый кол. (Достает из кармана маленький колышек и вонзает его в грудь Дасу.)

Диана (подглядывает из-под рукава): Ах!

Ваславский: Теперь, когда мы уверены, что чудовище не восстанет из гроба, мы можем уйти и горевать, горевать, горевать. (Уводит Диану)

Диана: Мы должны выпить за Даса Ньютона Ротшильда Аффенбаума Первого!

Ваславский: Конечно, моя радость, у меня есть бутылка шампанского! (Уходят.)

Дас Ньютон Ротшильд Аффенбаум Первый садится в гробу, выплевывает чеснок.

Дас: Неприятный вкус! И такое неуютное ощущение во рту! (Ощупывает клыки.) Что это? (Оглядывается.) Диана, дорогая, где вы? Я вовсе не умер! Я принял снотворное, чтобы спасти нашу любовь! (Видит кол, воткнутый ему в грудь.) Ах нет, кажется, все же умер. (Ложится обратно в гроб.)

Занавес.

Утром Диане стало хуже; Мысли путались, ремни давили на руки. Впрочем, шевелиться не хотелось абсолютно. Диана сочувственно вспомнила капризы Ваславского. Она поняла; что смерть друга ее совершенно не расстраивает. Ночью, во сне он был жив и бодр. Сон казался реальностью гораздо в большей степени, чем затянувшийся кошмар «наяву». Диана поймала себя на зависти мертвому Ваславскому.

Доктор зашел в окружении привычной свиты, покачал головой, шепнул что-то Глупой Лизе; та метнулась в коридор, и уже через минуту шустрые санитары сняли ремни, а сама Лиза воткнула в вену Диане иглу капельницы.

Диану покормили с ложечки каким-то пюре, вкуса она не ощутила.

В голове у Дианы крутились странные слова Монти о переговорах с тюремщиком. Фраза казалась не только чудной, но и очень важной.