Яна Паувел - Алый - цвет боли

— Как у него это вышло?

Я удивленно на него посмотрела и обняла себя руками.

— Ты о чем?

— О демоне. Как он добился от тебя этого отношения? У него есть какой-то секрет? Какая-то особая техника?

— Что? — я невольно улыбнулась, и парень нахмурился еще сильнее.

— Мы связаны, помнишь? Я ощущаю то же, что и ты… И эти эмоции… Как он их заслужил? Он что-то сделал, да? Или у него просто есть какая-то особая черта?

Я прикусила губу, размышляя над тем, как лучше объяснить, так как парень выглядел действительно заинтересованным.

— Знаешь, я как-то раз слышала одну фразу. Звучит приблизительно так: «Любят не за что-то, а вопреки всему». Так вот, я люблю Алекса не потому, что он какой-то другой, и не из-за того, что он что-то там сделал. Я люблю его просто потому, что он есть. Думаю, даже веди себя он как черствый, бездушный ублюдок, я бы все равно продолжала его любить. Наверное, здесь главное то, кто ты на самом деле…

Парень несколько минут молчал, глядя на свои руки.

— А меня… Ты смогла бы полюбить?

С моего лица мгновенно слетела улыбка, и я разозлилась.

— Нет… — холодно, но твердо ответила я. — А сейчас, я хочу уйти…

Полукровка вздрогнул всем телом, и только кивнул, так и не подняв взгляд.

Уже утром следующего дня я забыла об этом разговоре. Да и как тут не забыть, когда вокруг столько новых лиц. Мне с трудом удавалось удерживать на лице приветственную улыбку. Порой люди выглядели такими искалеченными и не только внешне, но и внутри. Распрощавшись с очередной жертвой этого мира, я тяжело вздохнула и поморщилась от ноющей боли внизу живота. Ощущение было не из приятных. Уже почти год меня ничего нигде не болело…

Тяжело вздохнув, я нацепила на лицо вежливую улыбку, встречая новую посетительницу. Девушка была высокой, стройной и очень милой. На вид ей было лет шестнадцать не больше, а на руках она держала крепко спящую девочку, лет четырех. Вторую девочку, но уже постарше, она держала за руку.

Что примечательно, девочки были совсем на нее не похожими. И когда старшенькая из них посмотрела на меня, я не смогла сдержать ответной улыбки.

— Проходите, присаживайтесь. Я сейчас выдам вам анкету, и бланк, который нужно будет заполнить. Если чего-то не понимаете, можете спрашивать.

Девушка улыбнулась и, не выпуская дочку со своих объятий, присела на стул для посетителей. Пока она заполняла анкету, я смотрела на девочку в ее руках. Она действительно была очень милой, но совсем не похожей на свою мать. Наверное, я так увлеклась ее разглядыванием, что просто не заметила вторую девочку. Зато сполна ощутила на своих коленях ожоги от горячего чая.

Резко вскочив, я невольно чертыхнулась, и поспешно промокнула салфеткой юбку.

— О, Боги! Простите! — девушка тут же бросилась вытирать стол. — Простите, пожалуйста, Малена, не специально. Она просто очень любопытна.

— Ничего страшного, — заверила я ее, так как действительно не считала это чем-то глобальным. — У вас замечательные дочки, — с улыбкой проговорила я и потрепала испуганную девочку по голове.

— Спасибо, — с улыбкой поблагодарила она и нежно поцеловала младшую в лоб. — Я так долго хотела детей, — неожиданно призналась женщина, поглаживая младшую девочку по спине. — Это стало для меня настоящей пыткой. Хотя вначале, когда меня только обратили, я даже не придала этому особого значения. Подумаешь, бесплодие…

Я еще не до конца поняла, о чем она говорит, когда ощутила странную ноющую боль в груди.

— Вы и сами наверняка знаете… А Малена и Сит, я их знала с пеленок… И когда их мать умерла во время родов, просто не смогла оставить. А теперь мы на самом деле семья… Да?

Девочки засмущались, но согласно кивнули. А у меня внутри что-то умерло. Мне стало трудно дышать, руки задрожали. Чтобы не выдать своего состояния, я ухватилась пальцами за стол и продолжала улыбаться.

Как же так? Почему… Почему он мне не сказал? Он ведь знал… Должен был знать… У него ведь больше нет ни братьев, ни сестер. Он в роду последний. Так почему же? Почему он не сказал? Я же видела выражение его лица, когда он был с детьми…. Почему же тогда..?

Постепенно эта растерянность и боль трансформировались во что-то другое. Во что-то жуткое, мерзкое, огненное. Стоило девушке покинуть приемную, как я вскочила со своего места, ощущая, как пламя охватывает тело. И я впервые поддалась ему, позволяя унести себя, и уже через мгновение оказалась возле клетки.

Цербер вскочил на ноги и тут же оказался возле прутьев.