Яна Паувел - Алый - цвет боли

— Ужин остынет… — тихо проговорила я, сосредоточив свой взгляд на тонком шраме.

— Ты сведешь меня с ума… — простонал парень и откинулся на кровать, не предпринимая никаких попыток от меня избавиться.

И я смогла беспрепятственно осмотреть его идеальный торс. Плиты мышц, кубики пресса, узкие талия и бедра, широкие плечи. Грудь. Литые мышцы под тонкой бледной кожей.

— Я представляла себе демонов по-другому… — почему-то призналась я. — Мне казалось, они должны быть огромными, темнокожими, с огромными рогами, копытами и хвостом. А еще у них должны быть кожаные крылья.

— Ты сейчас описала вторую ипостась демона-контрактника. Людям этот вид был известен с давних времен. Вы очень падки на легкий заработок, так что с вами легко укладывать сделки.

— Значит, мои представления не далеки от реальности?

Парень хмыкнул и поднял взгляд до уровня моего декольте. Проследив за его взглядом, я невольно покраснела, но прикрываться не стала. Хотя хотелось запахнуть блузку и застегнуть на все пуговки, чтобы кружевное белье не выглядывало больше кокетливо из-за ткани.

— Ты очень красивая…

— Ты это мне, или моей груди говоришь?

Парень оторвал взгляд от деликатного местечка и погладил пальцами мои бедра.

— Давай поженимся…

Я слегка побледнела, но решительно мотнула головой.

— Почему?

— Не сейчас… — прежде чем поняла что, проговорила я.

Лицо парня внезапно просветлело. Он улыбнулся широкой довольной улыбкой.

— Я люблю тебя…

Я смутилась окончательно и поспешно покинула его колени. Парень так и остался лежать на кровати. Я же повернулась к нему спиной и нервно застегивала пуговицы. Это ведь странно да? То, что я не могу заставить себя согласиться. И это смущение. Алекс ведь хороший. Лучший. Идеальный для меня. И я его кажется… люблю… Почему же это так смущает?

Я, наконец, закончила с пуговицами и лишь тихонько пискнула, когда меня подхватили на руки.

— Я не маленькая, — отметила я, пока он нес меня вниз по лестнице.

— Поверь мне, я знаю…

Мне почему-то вспомнились его рисунки, и я покраснела. Вот не надо было к ним соваться…

— Интересно, как там Кара?

Алекс занес меня на кухню и бережно сгрузил на стул.

— Уверен, с ней все в полном порядке.

— Да… Наверное, ты прав… А Михаэль? Я его так давно не видела…

— Алекс, ты все равно будешь есть… — со вздохом возвестил демон и развернул меня лицом к столу.

Пахло вкусно, и моя человеческая часть была в полнейшем восторге. Вот только я точно знала, чем это закончится.

— Давай, тебе нужно есть…

— А обычные вампиры едят?

Алекс вздохнул и присел напротив.

— Да… Вампиры едят обычную пищу большими порциями. Они вообще любят поесть.

Перед глазами уже привычным образом вспыхнули чужые воспоминания. Я тряхнула головой, прогоняя ненавистные видения, и заглянула Алексу в глаза.

— Та девушка… Невеста вампира. Она избавилась от ребенка…

Алекс прикрыл ладонью глаза и медленно выдохнул. Ну вот. Я испортила ему настроение. И зачем я только об этом вспомнила?

— Она была из набожной семьи… — глухо проговорил Алекс. — Ее родители заметили метку у нее на шее и заставили ее сделать аборт. Они боялись, что она приведет дьявола в этом мир.

— Эти фанатики сильно бы удивились, узнав, как на самом деле обстоят дела. Вам никогда не приходило в голову раскрыться?

Парень убрал руку от лица и накрыл ею мою ладонь.

— Люди очень пугливые и слабые создания, живущие в своем маленьком мирке. Они чертовски боятся неизвестности. Вспомни гонения ведьм. Это было не так давно. Вы люди живете слишком мало, чтобы помнить, но такие как я никогда не смогут забыть проделок инквизиции.

— Но ты ведь этого не видел. Тебе всего сорок лет…

— Сорок шесть… — исправил меня парень и улыбнулся. — Но да, ты права, я этого не видел. Зато Белиал видел. Его невесту сожгли на костре только за то, что она влюбилась в демона. Ее огласили пособницей Сатаны и пытали несколько дней подряд. А Белиал в это время был за гранью, пытаясь выпросить у отца родовые артефакты. Когда он пришел, она была уже мертва. И от нее осталась только груда обгоревших костей.

— Это ужасно…

— Да, — согласился парень и отвел взгляд. — Белиал вырезал за одну ночь всю деревню, оставив только детей. А затем пришел к священнику. Он пытал его сутками, изводил, мучил, пока тот не умер от боли. После этого он долго преследовал инквизиторов.

И мне ни капли не было жаль тех людей. Как представитель человечества, я должна была бы возмутиться, испугаться. Не знаю… Мне было противно. И стыдно. И обидно за Белиала. Но людей жалко не было. Видимо, человеколюбие умерло во мне вместе с верой в светлое будущее.