Наталья Медянская: Ночь упавшей звезды

-- Вот. Только, смотри, меня здесь не было! От тебя моя жизнь теперь зависит.

-- Я тебя защитю, -- пообещала я, не отрывая от еды взгляда. Пахло так... ну просто слюнки текли.

Мы уселись на пороге кладовой и накинулись на ветчину, хлеб и пирожки с капустой и яблоками, запивая сидром из кувшина. Проголодалась я, словно не ела три дня. Вполне возможно, что и не ела...

-- Да не, -- Тему махнула рукой, ломая хлеб. -- Сейчас, передохну -- вернусь. Я за дело наказана: лук у мевретта свистнула. Родовой. Ну, мы с Любом. А Звингард ворчливый, но хороший.

Я закашлялась и получила от Тему острым кулачком по спине.

-- Спасибо. Я понимаю, что он хороший... только все это мне как-то... непривычно... И Твиллег ваш, и этот еще... мевретт.

И призналась честно:

-- Всегда не выносила эл... вилин... Они такие утонченные, нежные, мудрые и безо всяких проблем. Махнули рукой, песенку спели -- и все у них есть. Не то, что у нас, -- даже кусок перестал лезть в горло. Я отложила его и подперла подбородок ладонью.

-- Слышь: кузнец у вас где? Собственно, мне касторовое масло нужно, кирасу с сапогами почищу, так натереть, чтобы не коробились.

-- Да я сама только позавчера приехала, -- Темулли подергала себя за острое ухо. -- А кузня, там, где службы, наверное. А элвилин -- они... мы хорошие. И неправда, бывают у них беды...

Она заморгала и поежилась. Брызнула с ресниц слезинками.

-- И еще какие...

-- Ну, извини, Тему, я как-то в душу элвилин не лезла, чтобы знать... А откуда ты приехала? -- спросила я, припоминая... О, кажется, у меня в сумке есть долбленка с маслом. Только вот добраться бы до сумки этой.

Покончив с едой, я взялась приводить в порядок кирасу и сапоги.

-- Тему, ты можешь проводить меня... ну, где мы были... к мевретту? Мне надо оттуда сумку и клеймору забрать. Ну, и сказать "спасибо", видимо. И тебе спасибо.

Я глубоко вздохнула.

-- Мне здесь переночевать разрешат? А потом я дальше пойду.

-- А я -- с Венисской долины. Я с папой приехала. Только меня на войну не пускают -- хотят в тылу оставить лекарем, -- девочка нахмурилась. -- Но я все равно сбегу. А ночевать можешь со мной, в библиотеке... А куда ты пойдешь-то? К давним? Там тебя живо возьмут, как узнают, что ты у нас была.

Я уронила сапоги себе на ногу. Кажется, до меня стали доходить намеки этого... лилейного... насчет книг и детей... Так что даже вопрос о войне показался не столь уж важным. Ну, хорош! Не мог прямо... элвилин!..

-- Да откуда твои давние узнают, что я у тут была? Венисская долина... а где это? И... война? С кем? -- забросала я вопросами девочку, сгребая вещи.

-- Ну, давай, по дороге расскажешь. Веди меня к этому... Мамочке...

Девочка колебалась.

-- Ну... ладно, пошли. Только... я тебе дверь только покажу. Мне на глаза ему лучше не попадаться.

Тему глубоко выдохнула и потянула меня в коридор.

-- Война с кем? С кругло... давними, конечно. Только не думай, что мы ее начали! Это они... Тут, в Дальнолесье, тихо. И мевретты вот решают, что им делать... Алиелор Сианн, племянник Мадре который, войны не хочет: у него невеста из ваших. Он Идринн, еще одного мевретта, в заложницы взял, а дядя его за то чуть не повесил...

Так, Сианн... тот самый, которого отправили выяснять правду обо мне. Считать это для него наградой или наказанием, вот что интересно?

-- В общем, пока не решат мевретты с войной -- тебе тут жить придется, с нами.

Похоже, это Темулли даже радовало, а меня вот -- ни капельки.

-- И пешком отсюда неделю выбираться! -- пугала меня она. -- Правда, можно коня украсть... -- в предчувствии очередной забавы глаза зеленоволосой сверкнули. Но она тут же опять тяжело вздохнула. -- Не, не выйдет после лука-то... А еще деревья кусачие в Дальнолесье растут, ловушки, чудовища всякие... и говорят, что любого человека в лесу хватать приказано...

Мне показалось, кто-то осторожно шагнул за украшавшую коридор скульптуру лучника. Я сказала об этом Темулли, но зеленоволосая продолжала вещать упоенно:

-- И не думай! Мадре знаешь, какой... зверь. Он меня за свой лук... вздернет. Точно!

-- Кажется, об этом мы уже говорили, -- с досадой пробормотала я. Отчего-то мне неприятно было слышать о лилейном гадости. Ну, сказанные мной не в счет. -- Ты его только с позавчера знаешь, и уже решила, что зверь? Или я что-то путаю? По мне -- такого пальцем перешибить можно, -- я взмахнула сапогами, зажатыми в левой руке. -- Ну и замчище тут: без кружки осеннего меда не разберешься... ой, ты меня не слушай. Негоже лилиям прясть, а девушкам пить.

-- А я говорю -- зверь! Грозны-ый, ужас. Он даже собственного племянника не пожалел... почти, -- остроухая сделала страшные глаза.