Макс Фрай - Наследство для Лонли-Локли

- Да уж, - вздохнул я.

Лонли-Локли не ответил. Кажется, он уже спал, и я с удовольствием последовал его примеру.

А когда я проснулся, комната была насквозь пронизана солнечными лучами, в которых плясали тысячи пылинок - хорошо, что Шурфа не было в комнате, он бы наверняка возмутился, увидев, как их много! Я подумал, что он наверняка отправился на последний тур переговоров с Кутыками и расплылся в счастливой улыбке, когда понял, что мне не обязательно включаться в этот процесс. Вообще-то, каждый человек вполне хорош, если правильно рассчитать дозировку - самые невыносимые типы могут оказаться почти душками, если видеть их один раз в три года и не дольше тридцати секунд кряду. Надо отдать должное Кутыкам: они оказались отнюдь не такими монстрами, как мне казалось поначалу, и все же я решил, что с меня хватит.

К моему величайшему восторгу, сэр Лонли-Локли придерживался такого же мнения. Он появился часа через два и как бы мимоходом заметил, что мы несколько загостились. Я был готов броситься ему на шею и зарыдать от восторга, честное слово! Но в последний момент решил, что практичнее будет заняться багажом: наши немногочисленные вещи каким-то образом умудрились расползтись по всему дому.

К моему величайшему облегчению, Кутыки не стали устраивать драматических сцен прощания. Они не выстроились вдоль дороги, чтобы залить горючими слезами наши сапоги. Собственно говоря, попрощаться вышла только Ули. Ее брат Урмаго все еще валялся в постели, приходя в себя после давешнего приключения. Бабушка и старый Тухта несли вахту у его изголовья, отлучаясь только для того, чтобы помешать в котле какое-нибудь очередное лекарственное зелье. Терпкий запах травяных отваров медленно расползался по всему двору. Отмороженные "кузены" молча сидели над свежей могилой Пуреха, которого похоронили прямо во дворе - в той самой яме, в которой он нашел свою смерть, рассудив, очевидно, что рыть еще одну такую же - дурная работа. Тугодум Арало с некоторым опозданием осознал свою причастность к гибели родственника и теперь тихо страдал, с таким ожесточенным упорством, словно печаль была физической работой, требующей добросовестного исполнения. А босоногий "поэт" Йохтумапп, как мне показалось, отнесся к происшедшему просто и практично: он решил, что из бесполезной могилы со временем может выйти неплохая цветочная клумба, и теперь медитировал на ее краю в ожидании первых зеленых ростков. Жена и сын Маркуло, очевидно, находились под "домашним арестом" - по крайней мере, их было не видно и не слышно. Что касается Тыындука Рэрэ, он всецело посвятил себя починке ворот... хотя, какая уж там починка, после того, как Шурф от них пепла не оставил! Так или иначе, но дядя с головой ушел в работу.

- Извините, что я одна вышла вас проводить, - тихо сказала Ули. - У нас дома сейчас невесть что творится. Большая радость сразу после большого горя... и еще мы никак не можем решить, что делать с Маркуло. Не убивать же родича, в самом деле! А жить с ним под одной крышей... нет уж, хватит! И потом, им просто нечего сказать вам на прощание, потому что... - она внезапно смущенно умолкла, даже прикрыла рот узкой ладошкой.

- Можешь не краснеть, леди Ули, я и так понимаю, что твоим родичам не слишком легко заставить себя вдруг взять и полюбить меня, - пожал плечами Шурф. - Ненависть - та же дурная привычка, от нее трудно быстро избавиться.

- Твоя правда, - кивнула она. - Вот Урмаго с радостью пришел бы проводить своих спасителей, но он пока не может.

- Еще чего, пусть лежит смирно, пьет лекарства и не рыпается! - ехидно усмехнулся я. - По вашим законам его жизнь теперь принадлежит мне, так что пусть бережет ее как следует, а то я рассержусь!

- Ой, а ведь и правда! - с ужасом прошептала Ули. - А мне и в голову не приходило...

- И не надо, - усмехнулся я. - Это шутка, леди. Просто глупая шутка. Хотя... Знаешь, а ведь у вас в доме живет человек, которому этот закон стоил свободы. Твой отец был не слишком великодушен с Тыындуком. - Я кивнул в сторону увлеченного починкой ворот дворецкого, который демонстративно не обращал внимания на наш разговор. - Может быть хоть Урмаго возьмет с меня пример, и не станет слишком серьезно относиться к глупым старым законам?

- Ты предлагаешь обмен? - тут же оживилась Ули. - Ты оставишь свободным Урмаго, а за это мы должны отпустить Тыындука?

- Никаких обменов, - устало вздохнул я. - Это не ультиматум, леди. Просто я даю тебе повод немного задуматься. Может быть до тебя дойдет, что жизнь человека не может принадлежать другому - даже тому, кто ее спас! Во всяком случае, так не должно быть. А если не дойдет... что ж, это не моя проблема!