Святослав Аладырев - Извек

С каждым днём всё чаще…

Лицо дозорного вытянулось, как гороховый стручок. Он протёр глаза и ещё раз всмотрелся в поле, с высоты киевских ворот. Вдалеке клубилась пыль, поднимаемая явно не одной сотней копыт. Дозорный уже собрался слететь по ступенькам охранной башенки, когда разглядел, что серое облако опережают две чёрные точки. Свистнув товарищам, охранник уже не сводил глаз с приближающихся всадников. Слышал, как по дубовым доскам грохочут сапоги привратников, как за спиной раздался встревоженный рык старшого:

— Что ещё приключилось!

Дозорный, не оглядываясь, простёр руку вперёд. За спиной протопали тяжёлые шаги и, старшой засопел над ухом, затенив глаза ладонью. Лицо задеревенело, на лбу выступила испарина. В голове с хрустом перетирались недоумённые мысли: почему не было вестового с засеки, кто там скачет и что за войско, среди бела дня, неспешно пылит по дороге …

Деревянный брус скрипнул, когда ещё двое привратников навалились на огородку. Самый молодой вдруг нервно хихикнул.

— Коней гонят…

— Куда? — не понял старшой.

— Сюда. К нам то бишь. — пояснил молодой. — Кони, по-моему, степняцкие. А табунщики на наших. А те, что поперёд всех, тоже не степняки.

— Не врёшь, глазастый? — с угрозой в голосе спросил старшой.

— Не—е, — уверенно заверил парень. — Мал-маля, сами узрите. Дружинники точно!

Скоро облегчённо вздохнули: вдали вырисовались низкорослые кони и горстка статных всадников, а к воротам приближались окольчуженные ратники. Привратники загрохотали вниз по ступеням. Расталкивая случившихся на пути горожан, высыпали за ворота. С копьями в руках перегородили дорогу. По привычке бросили пики наперевес и, хотя видели знакомые физиономии молодцев малой дружины, ждали разъяснений.

Те остановили коней вплотную, едва не наскочив на узкие гранёные наконечники. Оба довольно скалились, выпячивая грудь и оценивающе оглядывая привратников. На вопрошающий рык старшого, переглянулись, выдержали паузу и, наконец сбросив спесь, назвали имена. Древки копий двинулись вверх и замерли торчком.

— Эйнар и Нехорошило, — с сомнением повторил старшой. Не спуская с лица бдительности, кивнул на далёкое облако пыли.

— А там, что за канитель?

Всадники вновь ощерились во все зубы. Один подбоченясь ответил:

— Десятка Извека. Степняцкий табун гоним. Намедни войско Радмана—Бешенного покувыркали, везём добычу в две сотни сабель. Так что, расступились бы, нам к воеводе спехом надо.

Привратники, разинув рты, расступились. Когда кони рванули с места, старшой опомнился.

— Так вы, стало быть, из десятки Сотника?

— Из неё! — донеслось в ответ. — Первогоды!

Привратники с завистью вытаращились вслед: малая дружина не ширь—шавырь, тем паче в десятке Извека. Созерцание прервал окрик старшого. Все бросились разгонять люд, дабы не мешались под ногами, двое скакнули к воротине, ширить створ для проезда героев. Освободив проход, замерли, поджидая. К вящей досаде, табун остановился в отдалении. Всадники тоже.

— Правильно, — знающе рассудил старшой. — Неча табун по городу гнать. Степняцкая лошадь — животина дурная, приличию не обучена, того и гляди по улицам разбежится, либо людей подавит. Надоть её за градом держать.

Будто в подтверждение его слов, скоро подъехал княжий конюх с полудюжиной гридней. Поравнявшись с охранниками, собрался было раскрыть рот, но сам увидал дожидающийся табун и поскакал определять добычу на окрестные выпасы. Издали было видно, как задержался у возвращающейся десятки, перекинувшись парой фраз, махнул рассыпавшимся вокруг табуна гридням и, тёмная масса коней двинулась вдоль стен. Горстка дружинников, наконец-то направилась в город. По обе стороны от ворот уже собралась толпа зевак. Глазели на приближающихся всадников, переговаривались, удивлённо хмыкали, видя в сёдлах две пары. Заметив среди конских голов Шайтановы рога, загалдели невиданному чуду, однако, гомон мгновенно захлебнулся, когда взгляды упали на Лельку. Русалка с неменьшим любопытством смотрела на горожан. Открытый, как у ребёнка, взор слепил небесной синевой и приковывал к себе взгляды. Народ, не понимал в чём дело, каменел пялясь на необычную девицу, а та в задумчивости теребила чудную, в руку толщиной, косу. Заметив общее замешательство, Сотник почувствовал себя не в своей тарелке. Захотелось прикрыть Лельку от любопытных взглядов, рыкнуть на эти раззявленные морды, но всё разрешилось само собой.