Наталия Ипатова - Дом без кондиционера

Я хотел пошевелиться, проснуться, разогнать этот дурацкий страшный сказочный, порожденный комплексами сон, но был не в состоянии заставить себя ни повернуться, ни крикнуть, как это обычно бывает во сне. Мне было бы смешно наблюдать себя приговариваемым высокомерной маленькой леди, в сущности плодом моей фантазии или маразма, когда бы я не был так возмущен. Мало того, что они в грош не ставили презумпцию невиновности, так я еще и слова от себя произнести не мог!

– Таким образом мы ничего не выиграем, – возразила Маб, и я на удивление взбодрился. – Сейчас не те времена, когда мы могли столетиями безнаказанно оставаться в заброшенных замках, тревожимые только дерзкими деревенскими мальчишками. Только он один содержит дом в пригодном для нас состоянии. Если он умрет, его наследники немедленно выхолостят тут всю атмосферу, и нам предоставится прелестный выбор: снова ютиться в тесной второсортной квартирке-сарае.

– Маб, – прошептал Фрике прочувствованно, – мне больно видеть, как ты поступаешься королевским достоинством!

– В противном случае эту восхитительную жилплощадь займут гремлины – молодая раса, порожденная человеческой фантазией в эру электричества. Они устойчивы к дисбактериозу.

– Гремлины нам не страшны! – воскликнул ее отважный рыцарь. – Для того чтобы вывести гремлинов, достаточно отключить электричество.

– Дом без электричества? – Маб фыркнула. – Это намного интереснее, чем дом без кондиционера! Нет, я сказала. Пока – нет.

Мудрено ли, что поднялся я в дурном настроении- Что может быть глупее, чем на восемьдесят седьмом году жизни увидеть эльфов во сне-

Привычно прячась от депрессии за кругом повседневных дел, я принял душ и сварил себе кофе в турке, на жаровне с горячим песком. Я категорически отрицаю существование депрессии и не верю в оправдательную силу мигреней. Накрыл себе на кухне, налил сливок в сливочник, положил масло в масленку, выставил на стол перед собой серебряную сахарницу и приступил.

Среди повадок аристократии есть одна – пить кофе без сахара. В этом смысле я отступаю от традиций. Мозгу необходимы простые углеводы. Левой рукой приподнял "крышу" сахарницы-башни, замахнулся ложечкой. И замер.

Первым моим чувством был рвотный спазм. На крупинчатой поверхности сахарного песка отчетливо обозначились оспинки. Осторожно приблизив лицо к краю сахарницы, я рассмотрел ямки вблизи. Кто-то как будто хватал сахар горстями… или ступал по нему крохотными ножками. Даже если я попытаюсь заключить с ними пакт, их дети все равно доведут меня до инсульта.

Кошмар продолжался.

– Чтоб через два часа, – заявил я, глядя в обманчиво пустое пространство библиотеки, – вашего духу тут не было! Я предупредил. Иначе пеняйте на себя.

Системный блок гудел, подмигивая красным и зеленым огоньками. Неужели я не выключил его, уходя отсюда вчера в растерянности и гневе- Подобные промахи числились за мной, и сильно я не удивился. Я дернул мышью, чтобы высветить экран, и отправил лекцию на принтер. Предупреждение было сделано, помочь принтеру я не мог. Поэтому я их оставил. Я не изверг. Два часа им на эвакуацию. Кто не спрятался – я не виноват.

Джим называл наш старенький пылесос АрТуДиТу. Поднять его на второй этаж оказалось для меня задачей непосильной. Поэтому я позвонил в службу проката, и к полудню дождался к служебному подъезду "пикап", откуда посыльный на руках вынес мне блестящую круглую кроху "Скарлетт". Он задержался ровно настолько, чтобы продемонстрировать мне ее мощность: силой всасывания трубка удерживалась на раскрытой ладони, обращенной к полу. Бумажный пакет, встроенная в ручку система "Торнадо" и кварцеватель воздуха, проходящего насквозь. Поскольку АрТуДиТУ не был способен ни на что даже приблизительно в этом роде, малышка меня впечатлила. Парень сердился: в сочельник рабочий день у него был сокращенный. Он, наверное, еще не повесил на дверь рождественский венок.

Накинув на плечо ремень переноски и перехватывая перила, я вновь, с трудом переводя дыхание, вскарабкался в библиотеку и замер на пороге. Меня встретила оглушительная тишина. С телескопической трубкой в руках, увенчанной насадкой для щелей, с ребристым шлангом, напоминавшим шею птеродактиля, я внезапно почувствовал себя полным идиотом, как будто всем своим профессорским авторитетом взгромоздился на дракона и готов обрушиться из поднебесья на плодородные равнины.