Александр Уралов - К.И.С.

— … Вот так я и попал к тебе.

— А почему именно ты?

— Мой друг, коты недаром считаются символом мудрости. Нам много о чём известно!

Кот напыжился, распушил хвост, прикрыл глаза и небрежно произнес:

— Да и вообще, я занимаю не последнее место в нашем мире…

Я с уважением поглядел на кота-вельможу и подумал о том, что ему обязательно нужно обзавестись сапогами и шляпой, коль скоро он действительно большая шишка.

Кот Ирвинг Стивенс встал. В комнате было уже совсем темно, и я зажег бра.

Тревожно было на душе. Ветер порывами ударял в окно, и шорох ледяной крупы назойливо лез в уши. «В конце концов, — лихорадочно подумал я, — нелепо опасаться чего-либо в нашем веке. Космос, атом, компьютеры, генная инженерия, 1986 год от Рождества Христова и вдруг — на тебе! Что там меня ждет — баба Яга, Кащей, сама Серпентина, дочь Саламандра?.. Надо срочно собраться. Взять с собой кое-какие инструменты, походный набор, зажигалку с баллончиком газа, что еще? Ах, да! Кассетный магнитофон! Будем потрясать умы Несмеяны, Василисы Премудрой и прочих сказочных принцесс…»

Мысли вспыхивали зарницами, суетливо набегали одна на одну, как волна на волну (простите за невольную рифму)… но странное оцепенение овладело мной. Я сидел в кресле под аккомпанемент перебивающих друг друга идей и бессильно смотрел на то, как Стивенс вспрыгивает на диван и лапой нажимает на кнопку выключателя.

Темнота… темнота… когда глаза привыкают к ней (почему стало так тихо?) я вижу, что по шерсти Киса пробегают зеленые искорки. Мало того, я понимаю, что странное покалывание по всему телу — результат действия таких же искр, вспыхивающих уже на мне!

Слышен нарастающий рёв… нет, это — вой!..

…и внезапный пульсирующий свет бьет мне в глаза!

Сначала были кольца. Разноцветные и расплывчатые они парили перед глазами, пока я собирался с мыслями. Сомнений нет, — я лежал, зажмурившись, на чем-то жестком, в ушах еще шумело.

— Золотко, открой глазки! — промяукал рядом голос Стивенса и я тотчас распахнул сомкнутые вежды.

Я лежал на спине в позе оперируемого. Тут же сидел озабоченный Кис, а над нами висело отсыревшее небо с серыми клочковатыми тучами. Рядом возвышались почти развалившиеся крепостные ворота, и остроконечные боковые башни цеплялись за грязную вату туч дырявыми штандартами.

— Приехали, — пробормотал я. — Простите, где здесь Спящая царевна? Сейчас я ее целовать буду.

Кис скорчил гримасу, а я сел. Голова уже не кружилась и, вообще, я чувствовал себя прекрасно. Впереди были великие дела и неимоверные трудности, после которых героя ожидали объятия старого короля и спасенная принцесса с подробной картой половины королевства подмышкой.

Вот так сюрприз! Видимо, напрасно тешил я себя тем, что мне удастся ошарашивать наивных сказочных жителей (этих оленят Бемби и прочих нарисованных зайцев и драконов) электронными часами, собственным внешним видом, кассетным магнитофоном и, — о, чудо из чудес! — «небьющимся мягким стеклом» полиэтиленовых пакетов.

На мне — черная кожаная куртка со множеством заклепок, карманов, ремешков и стальных застежек, а также какие-то плотные, опять же черные, штаны и сапоги с небольшими отворотами. Звякнули по пыльному булыжнику зубчатые шпоры, а на голове я обнаружил щегольской берет всё того же черного цвета, скроенный на средневековый фламандский лад.

Мама родная! Я сразу же почувствовал себя уверенным и могучим. И не грех, при таком-то воинственном наряде!

Рядом со мной, воткнутый между булыжниками, торчал узкий и длинный меч. Обоюдоострый и какой-то хищный, он наводил на мысль о турнирах, боях и Прекрасной Даме. Стивенс сидел рядышком и озабоченно глядел на меня.

— Осмотрелся? — он вздохнул и встал. — Поднимайся, Чёрный рыцарь, — кстати, впредь меня так и именовали, — а то копчик простудишь.

Какое соединение «высокого штиля» с низкой прозой! Но прозвище мне понравилось, и я пропустил мимо ушей шпильку.

— Ну, и где мы, Вергилий? — спросил я, вставая и выдергивая меч, чтобы вставить его в ножны.

Вместо ответа Кис с отвращением поглядел на ворота, обитые ржавыми листами с гигантскими заклепками, и скептически стал смотреть на то, как я, — признаюсь, несколько неуклюже, — прилаживаю ножны на левый бок. Занятый этой непривычной проблемой, я не обратил внимания на молчание кота, но чуть позже, справившись с ремешками и пряжками, сообразил — с момента вопрошания прошло столько времени, что его трудно назвать просто паузой.