Наталия Карамышева - Звездный рыцарь

Итак, наступил первый день лета.

Роман чесал в затылке уже третий раз, надеясь активизировать умственную деятельность. Обстоятельства складывались точнехонько по рецептам классических рассказов. В наличии имелась вся стандартная атрибутика: космический корабль с поврежденным двигателем, разбитые передатчик и аппарат дальней связи, которые, если верить рекламным проспектам, должны действовать даже в том случае, если их утопить в лаве; да вдобавок, как водится, подвернулась подходящая планета, населенная разумными существами гуманоидного типа. Когда-то в максималистской своей юности, обнаружив подобный набор, Роман пренебрежительно фыркал и откладывал книгу для младшего брата. Но теперь, похоже, повесть придется дочитать до конца...

Роман потянулся было к затылку в четвертый раз, но передумал: так и облысеть недолго.

– А не испить ли мне родниковой водицы? – сказал он, спрыгивая с порога входного тамбура. И сам себе назидательно посоветовал: – Не пей, братец Иванушка, козленочком станешь...

Ручей был точь-в-точь таким же, как на Земле, – прозрачный, студеный, с мелким песком на дне и лениво шевелящимися водорослями. Песок, впрочем, оказался темно-коричневым. Роман черпал воду ладонями и пил до тех пор, пока у него не заныли зубы мудрости. Тогда он вернулся к кораблю, неодобрительно покосился на потерявший подобие всякой определенной формы кормовой отсек, вздохнул и повалился в мягкие лопухи.

– Роби-роби-робин-зон!.. – фальшиво пропел он, устраивая ноющие от перегрузок косточки поудобнее. – А что? Похоже. Весьма и весьма. Во-первых, помощь мы вызвать не можем? Не можем. Во-вторых, искать нас будут где? Правильно, где угодно, только не здесь. В-третьих, контакт третьего рода может закончиться чем? Ужином, и, боюсь, на ужин подадут исключительно меня. Нет, это не Рио-де-Жанейро...

Впрочем, насчет ужина он явно перегнул. Роман испустил очередной глубокий вздох и уставился в зенит.

Приближался вечер. Небо темнело, приобретая все более глубокий лиловый оттенок. Из-за леса поднималась ровная гряда облаков, скрывая закатное зеленое светило. Лучи его освещали лишь высоко плывущие облачные клочки, окрашивая их в сочный изумрудный цвет.

– Подведем итоги первого дня, джентльмены, – обратился Роман к соседним кустам за неимением лучшей аудитории. – Что мы имеем в активе? В активе, судари мои, мы имеем отличный воздух, превосходную питьевую воду и запас продуктов земного происхождения примерно на месяц. В пассиве же, господа... Ладно, перечислять не стоит. И без того скверно.

Роман сел и уткнулся подбородком в согнутые колени. Пора бы вернуться в корабль – не ночевать же на полянке! Но ему совершенно не хотелось двигаться. Сидеть бы вот так и сидеть до самого рассвета... Интересно, светло ли здесь ночами? Три луны как-никак... Нет, все, хватит.

Роман лениво поднялся и потянулся, со вкусом похрустев отдохнувшими суставами. Меньшая сила тяжести давала ощущение легкости, и землянин чувствовал себя в этом мире прямо-таки всесильным. Потоптавшись на месте и оглядев напоследок потемневший лес, он поплелся в каюту.

Почти всю короткую ночь Роман проворочался на постели. И так, и эдак прикидывал он свои скромные технические возможности, поминая недобрым словом известный закон зловредности: количество запасных деталей всегда обратно пропорционально потребности в них. Ему нужна была всего-навсего одна линза фокусировки луча связи, но как раз ее-то в запасе и не имелось. Зато колец для крепления линзы обнаружилось целых пять. Разве это куда-нибудь годится!..

Можно, конечно, попытаться вырастить новый кристалл (на это уйдет год), обработать и отшлифовать вручную (еще два-три месяца)... Можно и поискать подходящий минерал... Роман прекрасно понимал, что с его познаниями в области геологии и оптики оба варианта немыслимы и отпадают полностью.

Новый космический Робинзон садился, вставал, пил холодный морс и горячий чай, снова ложился и в сотый раз думал о том, что спасение так близко – всего лишь наладить связь! – и так недоступно...

Убедившись, что с бессонницей бороться бесполезно, Роман сдался ей на милость, открыл входной люк и пристроился в тамбуре, намереваясь встречать первый рассвет на новом месте жительства.