Наталия Ипатова: Приключение продолжается

— Ты о чем?

— По-моему, — с невинным видом подсказал Сверчок, — это был твой ответ на вопрос, какого лешего ты лезешь не в свое дело.

Санди попытался придать лицу кислое выражение.

— «Потому что я люблю эту женщину», — покорно повторил он. — Сэсс, а ты будешь бить посуду?

— Буду, — пообещала она. — И за это ты будешь любить меня еще сильнее.

Вот уже три года Бычий Брод сходил с ума по танцам на льду. Сооруженный усилиями общественности каток в Университетском городке не пустовал ни один зимний вечер. С наступлением темноты и окончанием лекций, а иногда и крамольно не дожидаясь того, звонкий молодой смех смешивался там со звуками музыки, и в свете разложенных по краям катка костров студенты кружили счастливых профессорских дочек и просто деревенских барышень, достигая совершенства в пируэтах и отчаянно хвастаясь друг перед другом. Каток потеснил в популярности местную пивную, бывшую до сих пор общепризнанным студенческим клубом, и это нововведение было принято на ура, поскольку сюда без ущерба для репутации могли прийти девушки, а их общества так не хватало обремененным и удрученным ученостью юным книжным червям.

Вот и в тот день суматоха на катке началась раньше, чем погасли окна в аудиториях; сидевшие там в заточении студенты не могли собрать воедино свои мысли, преподаватели нервничали, и все томились ожиданием окончания последней лекции.

Наконец прозвенел долгожданный звонок, отмучившиеся страдальцы сорвались со скамей — их будто унес ураган. Профессура, неторопливо и важно одевшись, спускалась по лестнице, не вполне искренне сетуя друг другу на отсутствие в юном поколении дисциплины и царя в голове.

Они вышли из парадного подъезда тесной элитарной группкой и остановились на краю катка, наблюдая, как пары движутся по кругу и некоторые отчаянные головы, привлекая общее внимание, демонстрируют чудеса владения коньками.

— Если бы они так же напрягали мозги, как ноги, — громко сказал ректор, — у нас было бы государство гениев.

Движение на катке приостановилось. Опасаясь скандала, а также не желая быть узнанными, те, кто самочинно покинул последнюю лекцию, тишком стали пробираться в задние ряды. Девушки засмущались. Ректор и сам раскаялся, увидев, что помешал веселью.

— На своей территории, господа, — сказал из толпы студентов веселый голос, — вы нас экзаменуете и всячески тираните, требуя, чтобы мы ни в чем не уступали вам. А сейчас вы на нашей территории, где мы постигаем искусство танца. Вот бы вас, господа, проэкзаменовать по сему предмету. Что бы ответила нам уважаемая профессура, если бы мы ее поставили на коньки?

Каток взорвался аплодисментами.

— Просим, просим! — кричали ехидные девичьи голоса.

Чтобы читать мораль, самому надо быть безупречным. Профессура в отчаянии запереглядывалась. Над нею нависла серьезная опасность потери лица. Студенческий оркестр сидел, опустив смычки и трубы, и явно был на стороне своих.

— Ну, чем же вы ответите, профессура?

Профессура, собравшись кучкой, торопливо совещалась, пока наконец ректор не вынес решение:

— Ничего не поделаешь, сэр Александр, вы моложе всех, вам и придется отдуваться.

— Нечестно! — завопил кто-то. — Подставка! Сэр Александр три года назад был еще в наших рядах!

— Вот три года назад была бы подставка, — возразил юный профессор филологии, скидывая доху. Он сел на скамью и принялся деловито прилаживать коньки.

Лица осветились ожидающими улыбками. Что-то будет! Молодого профессора Александра Оксенфорда еще никому не удавалось посадить в лужу.

— Мне нужна партнерша, — сказал он, поднимаясь. — Хорошая партнерша, как вы знаете, это семьдесят процентов успеха.

— Ну да, чтобы за нее держаться!

— И для этого тоже. Хорошо, когда есть кому тебя поддержать.

— Любую выбирайте, — пискнул кто-то. — Это для нас честь.

— Сэсс! — позвал профессор. — Выходи. Я же знаю, что ты здесь. Я бы встревожился, если бы тебя здесь не было.

Сконфуженно улыбаясь, на открытое место выехала стройная молодая женщина в туго подпоясанном меховом жакете. Укороченная синяя юбка позволяла видеть ботинки. Ее движения выдавали хорошее знакомство с коньками. Среди барышень пронесся разочарованный вздох-жену выбрал!

— Вместо того, чтобы ждать мужа дома с горячим ужином, по танцулькам бегаешь?

— Ага, — сказала она, сдувая с лица непослушный рыжий завиток. — Так муж не возражает.

— Освободите каток! — дурашливо завопил тот, кто бросил вызов профессуре, и танцующие дружно полезли в сугробы.