Дженни Ниммо - Алый король

— Правильно думаешь.

Чарли почти вплотную придвинул трубку к губам:

— Гм… как я уже сказал тебе, мама уехала на потрясающей машине. — Он улыбнулся бабушке Бон. — Так я могу прийти к вам на завтрак? Бабушка Бон, она стоит рядом, разрешила.

— Приходи-приходи! — чуть ли не закричала Оливия. — Мы с мамой готовы.

— Тебе лучше надеть пальто, похоже, будет снег, — заметила бабушка Бон, удаляясь обратно в гостиную.

Дядя Патон был извещен о предстоящей авантюре. И хотя его беспокоило, что могут возникнуть непредвиденные опасности, все же, по его мнению, попытаться стоит.

Чарли сунул голову в комнату Патона.

— Мама ушла с… Ну, вы знаете с кем! Пока все системы работают нормально, — доложил он.

Миссис Карусел решила надеть обтягивающее красное кожаное пальто и черные сапожки на высоких каблуках. Красный бархатный берет и большая золотистая сумка дополнили наряд. Выглядела она сногсшибательно. А вот Оливии не хотелось привлекать к себе лишнее внимание. Сегодня она сыграет роль маленькой скромной девочки. Поэтому она надела джинсы и темно-синее шерстяное пальто. При этом Оливия не забыла вернуть волосам их природный каштановый цвет. Одним словом, получилась вполне благопристойная школьница.

— У тебя мобильник с собой? — спросила миссис Карусел, подходя к «Империи».

— В кармане, — ответила Оливия.

— Звони в случае малейшей опасности.

— Конечно.

— Ах, это так увлекательно! — сообщила миссис Карусел швейцарам и улыбнулась им так блистательно, что оба опрометью кинулись открывать перед ней двери.

Оливия с миссис Карусел окунулись в сладкие запахи, бархатный мрак и невероятную толчею.

— Распродажа! — воскликнула миссис Карусел. — Прекрасно, Лив! Давай начнем с шарфов, хорошо?

Оливия двинулась следом за матерью вдоль разноцветного ряда шарфов.

Миссис Карусел принялась изображать самое большое удовольствие. Она пересмотрела все губные помады — от нежнейшей розовой до самой бордовой.

— Я хочу, чтобы шарф сочетался с каждым оттенком, — пояснила она продавцу. — А шарф должен быть из натурального шелка, не очень широкий и не слишком длинный. И надеюсь, за полцены! — Она взмахнула наклеенными ресницами.

Воспользовавшись тем, что возле матери сгрудились, ворча от нетерпения, шикарно одетые покупательницы, Оливия выскользнула из толпы и пробралась к лифту. Она вскочила в него, когда двери уже закрывались. Там стояла пожилая пара в коричневых пальто и мягких фетровых шляпах. Оба улыбнулись девочке.

— Тва? — осведомился мужчина.

— Тва? — не поняла Оливия.

— Два, второй, — поправила мужчину пожилая дама. — Он всегда ошибается. У меня английский лучше.

— Нет, спасибо, не второй.

— Тли? Четыле? — спрашивал мужчина, водя пальцем по панели с кнопками.

— Игрушки, — сказала Оливия.

— Ах, иглушки, — вздохнул мужчина.

— Быстрее, Герман! Выходим. Бай-бай.

Пожилая пара кое-как выбралась из лифта.

Женщина помахала тонкой ручкой, а мужчина с несчастным видом все что-то бормотал про «иглушки».

Оставшись одна, Оливия нажала кнопку, на которой не было никакой цифры, и лифт поплыл на самый верх. Когда двери открылись, Оливия сначала просто выглянула. В нескольких ярдах от нее сидел огромный мужчина и читал газету. Ноги у него тонули в море черного меха, тянувшегося до самого конца коридора. На белой двери рядом с мужчиной висела бронзовая табличка с надписью «Нобль».

Оливия соображала быстро. Дверь лифта уже начала закрываться. Она нажала на кнопку снова. Когда дверь опять открылась, послышался громкий птичий щебет. Мужчина что-то проворчал, отбросил газету и устремился в конец коридора, где вокруг вмонтированного светильника порхала невесть откуда взявшаяся птичка.

Оливия, пригнувшись, выскочила из кабины и рысью понеслась к двери с табличкой. Дверь оказалась незапертой. Девочка проскользнула внутрь и осторожно прикрыла ее за собой.

По щиколотку погрузившись в белый мех, Оливия оглядывала удивительные апартаменты. Одним взглядом охватив и покрытый ослиной шкурой диван, и столики из слоновой кости, и птичьи чучела, она спохватилась, что у нее не так уж много времени, чтобы глазеть по сторонам.

Из гостиной вели куда-то две двери. Оливия толкнула ближнюю. Перед ней открылся большой стенной гардероб. Вся одежда в нем была либо из меха, либо зеленого цвета. Здесь было зеркало, но не старинное, а большое, во всю стену. Оливия отступила от шкафа. Вторая дверь вела в более многообещающее помещение. Там в центре, под плотным, расшитым вручную балдахином, стояла огромная кровать на четырех ножках. Вид у нее был старинный, прямо-таки многовековой.