Вадим Олерис - Чародейка-2

— Я даже не хочу думать, кто мог сделать эти ходы. И почему эта штука ко мне поворачивается.

Через этот муравейник вела дорога, вымощенная каменными плитками. Где-то следующая по туннелям, где-то переходящая из одного хода в другой, где-то превращающаяся в искусственный коридор.

— По крайней мере, не заблудимся, — отметила Лайза. — Я почти уверена, что эта дорожка ведет именно туда, куда нам и нужно.

— Главное, чтобы не к тем, кто проложил эти ходы. Потому что я не вижу на стенах никаких следов инструмента. А встречаться с животным, которое способно проделать такой лаз в каменистой почве, мне не хочется ну вот совсем.

— Да ладно, неужели тебе даже не любопытно взглянуть? — с улыбкой спросила у спутника чародейка.

— Ни капельки.

— Эх. Ничего, все равно их уже тут нет.

— Почему?

— Дорожка, — указала девушка. — Она явно построена уже после этих туннелей. Если бы здесь продолжали водиться те, кто проложил эти ходы, они бы не дали построить этот путь. Так что либо они ушли, либо их уничтожили строители Ат-эль-Коар.

— Я как подумаю, сколько же времени прошло с тех пор, так дух захватывает, — признался бард. — Такая пропасть лет. Веков. Тысячелетий. Я в Империи, в Халифате Сахры, просто в путешествиях видел здания, построенные в первом веке нашей эпохи. Они… древние. Им сотни лет, и это чувствуется. Просто какая-то седая аура окутывает стены тех зданий. А храм Ат-эль-Коар уже был древним, когда их возводили. Он выстоял под бурями Смутных времен, он стоял при Древних. Ха-ха! Он был древним еще при Древних!

— Прикосновение к чему-то большему, чем ты сам, вызывает трепетные чувства, — согласилась Лайза. — Контакт с тем, что существует на протяжении сотни поколений, возвышает душу. Это распахивает перед тобой историю. Увеличивает время. От твоей собственной жизни обращает тебя к жизни всего человечества. И ты вспоминаешь не только свой жизненный опыт, а опыт всех своих предков. Далеких предков, живших в других условиях, но объединенных с тобой в одно целое — человечество. И ты чувствуешь себя их наследником и продолжателем их дела. Наследником цивилизации.

— И ты еще меня зовешь поэтом, — заметил Саймон после недолгого молчания.

— Но ты и есть поэт, — недоуменно развела ладони чародейка. — Именно поэтому я тебе это и рассказала. Потому что ты можешь понять.

— Хм. Засмущала ты меня, — шмыгнул носом бард. — Мне… отойти нужно.

Лайза вскинула руку в сторону — да пожалуйста, мол. Саймон отошел с мощеной дорожки в ближайший туннель и вскоре скрылся за поворотом. Чародейка уселась, скрестив ноги, и о чем-то задумалась.

Сделав дела, бард поднял факел и осмотрелся. Круглый туннель перед ним шел заметно вверх и казался немного странным, каким-то несоразмерным. Саймон присмотрелся внимательнее. Так и есть, диаметр уходящего туннеля понемногу увеличивался, это и нарушало перспективу. Более того, на сводах туннеля явно были различимы следы обработки.

— Хм, интересно…

Бард оглянулся в ту сторону, откуда пришел. Снова посмотрел в уходящий туннель. Мотнул головой и сделал шаг обратно, к дорожке. Оглянулся на туннель. Остановился. Затем махнул рукой.

— Я только гляну быстренько, — и побежал вверх.

Туннель раздваивался. Круглый ход уходил еще круче вверх, а прямо шел короткий прямоугольный коридор, оканчивающийся аркой. Бард медленно прошел дальше, освещая себе факелом дорогу. За аркой в полу коридора зияла широкая дыра. Саймон осторожно встал на краю, придерживаясь рукой за корни на стене, и глянул вниз. Дна не было. На другой стороне провала коридор расширялся, превращаясь в темную пещеру. В глубине пещеры тускло сверкнуло что-то металлическое. Бард убедился, что у него за спиной висят еще три факела, и метнул горящий в пещеру.

— Ух ты!

Посреди небольшой полукруглой каменной пещеры стояла каменная тумба. А на тумбе — золотая статуэтка, изображающая крылатую женщину с поднятыми руками.

— Ухты-ухты-ухты!

Саймон отошел чуть дальше от провала, глянул, примерился. И рванул вперед. Длинным прыжком бард преодолел дыру и, перекатившись, вскочил. Поднял факел и подошел к тумбе. Осмотрел ее более внимательно. Грубо обработанный куб, однако в центре его верхней грани торчал широкий каменный диск, на котором и стояла золотая статуэтка. Между кубом и диском бард заметил тонкую щель.

— А вот знаю я такие шутки, — пробормотал Саймон, отступил на шаг и начал осматривать пещеру. — Ага!