Гита Премборн: Письма из-за моря

И как я мог сказать тебе это? Ты ненавидел Горлума больше, чем я когда-либо; как я мог сказать тебе, что со мной происходит? Ты разделил со мной бремя Кольца – и ты знаешь, что я никогда бы не сделал это без тебя, не так ли? Даже если – по иронии судьбы – все было бы ни к чему без бедного Смеагорла – но как я мог сказать тебе это? Захотел ли, смог ли бы ты понять, когда я бы сказал: "Я боюсь, что становлюсь похожим на Горлума", или отпрянул бы и отвернулся в омерзении?

Я не мог, дорогой Сэм. Я бы не вынес выражения твоего лица. Я не мог вынести этого даже в мыслях.

Да, я, вероятно, не сказал тебе, поскольку знал, что ты попытаешься отговорить меня от ухода. Но именно поэтому я не мог сказать тебе – потому что ты поступил бы так, несомненно. Ох, Сэм, было бы так просто остаться, остаться с тобой и принять то счастье, которое было бы для меня возможным… но как я мог обременять тебя, когда мне становилось все хуже и хуже, год за годом? Если бы не было пути в Гавани, я бы наверно сбежал куда-нибудь в Глухомань.

Возможно, я позволил моим страхам решать за меня, дорогой Сэм; но с такими страхами не было никакой надежды. По крайней мере я не видел никакой надежды в Средиземье,.

Но пожалуйста, не упрекай себя, дорогой Сэм. Если это была ошибка, то это моя ошибка. Не твоя.

Разве ты не видишь, Сэм? Отчасти причина моего смятения в том, что я рвусь надвое, как рвался ты; потому что я уже излечился достаточно, чтобы тосковать по тебе, по моей жизни там – и потому что именно сейчас я могу много сделать и жить. Того, чего я не мог, когда уходил.

Если бы я мог вернуться – тогда? – сделал ли бы я иной выбор? Я не знаю, дорогой Сэм – таким, каким я был тогда, я не видел никакой надежды. Но если бы я мог вернуться таким, как я сейчас?

Но какой корабль может перенести меня назад через широкое Море?

Стоило ли мне потерпеть, чтобы остаться? Если учесть, как мне было плохо тогда, и как было бы плохо тебе, и Рози, и Эланор, и Фродо-младшему, а теперь и Рози-младшей от моего вида… то не стоило. А стало бы мне в итоге лучше, если б я остался? Если это было все тяжелей выносить после двух лет, стало бы лучше после трех, или четырех, или пяти, или десяти, или -?

Но не упрекай себя за то, что огорчил меня, дорогой Сэм. И не беспокойся, если скажешь что-то не к месту… если мы друзья, которыми были и остаемся, и больше не хозяин и слуга, тогда ты можешь и должен говорить мне, что считаешь нужным. Я всегда ценил твои прямые слова и хоббитский здравый смысл, Сэм, тем более сейчас, когда нас разделяют моря и единственная ниточка между нами – эти письма.

И ты забыл, Сэм, что я больше не "сударь" и "господин Фродо", а ты больше не "мой Сэм"? Если я также не "твой Фродо". Собственно, я предпочел бы быть "твоим Фродо", если могу…

Когда ты думаешь обо мне, сидя на берегу моря, думай обо мне сидящем здесь и поднимающим стакан за мэра Сэмиуса – и за моего дорогого Сэма.

Твой,

Фродо.

7

Мой дорогой Фродо,

После всего того, через что мы вместе прошли, я думал, вы понимаете, что подпись "Ваш Сэм" не имеет никакого отношения к службе! Были ли те дни сном? После возвращении в Шир, точно казалось, что это был сон. Это были тяжелые дни для нас обоих, в ущелье того паука и в той башне, и все же некоторым образом лучшие в моей жизни, хотя вряд ли в вашей, конечно.

Но я боюсь, что мог быть чересчур жестким в моем последнем письме. В конце концов, я сам виноват, когда просил вас не вспоминать плохого в той башне, когда вы хотели рассказать об этом. "Болтовней ничего не исправишь", как сказал бы мой старик, но, при всем моем уважении, я считаю, что он ошибается на этот счет. Я не удивляюсь, что вас все эти мои наскоки растревожили, но я думаю, что это помогает мне говорить о наших бедах в прошлом, пусть даже только в редких письмах из-за моря.

Это ведь обычай Шира, не правда ли? "Поменьше жалуйся – скорей заживет". Или, "Смейся и все пройдет". Но конечно, есть проблемы, от которых нельзя отшутиться или проигнорировать их. Мастер Мерри и я недавно разговорились и, прошу прощения, я рискнул рассказать ему о наших письмах. Я, конечно, не разболтал ничего, что не следовало, сказал только о том, как много было ран, о которых мы не знали и которые мы замалчивали. И это было, как если бы освобожденный кем-то Брендидуин прорвался в Водью, если вы меня поняли. Услышав господина Мерри тогда, вы бы и не догадались, что это тот же самый легкомысленный парень, чья жизнь, казалось, была сплошными пирушками и весельем. Он думает, что господин Пиппин в таком же тяжелом положении, как я и он, но молодой Тук отшучивается от каждой попытки поднять этот вопрос. А сейчас Пиппин вернулся в Тукборо – он в мае женится на Бриллиане из Глубокого Распадка – в мае 1427, я должен сказать (забыл, что для вас годы идут иначе). В любом случае, Мерри сдает свой дом в Крикхоллоу и возвращается обратно в Бренди Холл; здоровье старого мастера Сарадока ухудшилось, и Мерри хочет быть поближе и заботиться об отце.