Брэнт Йенсен - Пленники Камня 1.Узники камня

— Прошу, прошу! – толстяк яростно замахал руками, оттесняя пиратов ко входу в заведение. – Посетители. Мы так рады посетителям. Вы просто не можете себе представить!

— Постойте, погодите, — Зелтран попытался немного остудить пыл радушного хозяина. — Понимаете, мы слышали, что ваше заведение предоставляет потерпевшим бедствие морякам точно такую же скидку, как и «Морской Змей».

— Абсолютнейшая правда, — сказал толстяк. — Мы не возьмем с вас ни единой монетки. Всё совершенно бесплатно. Проходите, проходите же!

Зелтран отметил про себя, что другого-то выхода у них и не оставалось. Тушка зазывалы надежно перекрыла все возможные пути отступления.

— Ну что, ребята, слышали? — хмыкнул боцман. — Платить не нужно. Вы главное смотрите, не особо уж усердствуйте. Поосторожнее там! Девчонок не попортьте. Ха-а!

Оставалось надеяться, что моряки поймут, что он имел в виду на самом деле. Грув похоже и сам сообразил, что что-то тут не чисто, а вот за остальных Зелтран беспокоился. Боцмана не оставляла в покое мысль, что они идут прямо в пасть ко льву.

Обстановка в борделе была богатой и совсем не соответствовала внешнему облику заведения. В дальнем конце комнаты располагалась сцена. Вдоль стен стояли мягкие диванчики, на которых могли с комфортом для себя расположиться посетители. Сами стены были обиты синим бархатом.

Толстяк трижды хлопнул в ладоши, и из помещения, находящегося за сценой, вышли двенадцать девушек. Лица их были раскрашены под различных птиц и зверей. Одежды на девушках не было. Приблизившись к морякам, они взяли под руки каждого из них и повели на диваны. Зелтрану достались диковинные для Стигии «сова» и «рысь».

— Устраивайтесь поудобнее, сейчас начнется представление, — сказал толстяк и вновь трижды хлопнул в ладоши.

Свет в зале погас. Девушки начали бесстыдно ласкать Зелтрана. Пока «рысь» целовала боцмана в шею, «сова» аккуратненько распускала шнуровку на его рубахе. В темноте раздались шаги. Зелтран было насторожился, но оказалось, что это всего одна из служанок принесла гостю вино. Напиток на вкус боцмана был излишне сладок и, сделав пару глотков, он отставил бокал в сторону.

Зелтран вновь сосредоточился на девушках. Он целовал то одну, то другую, но переходить к более решительным ласкам не спешил. Толстяк что-то говорил о представлении, которое вот-вот начнется. Будет глупо, если вновь зажгут свет, а он окажется без штанов.

Откуда-то справа начали доноситься характерные стоны. Кто-то из пиратов решил не ждать у моря погоды, а начал действовать. Зелтран махнул рукой на приличия, притянул к себе правой рукой «сову» (а может всё-таки «рысь», темно же), а левой начал возиться с ремешком на штанах. В этот миг над сценой появилось голубоватое свечение. Зелтран немного отстранил от себя девушек и стал ждать, что будет происходить дальше.

Зазвучала музыка. Стоны справа прекратились. На сцене появился высокий мужчина с длинными седыми волосами. Видимо крашеными, решил Зелтран, потому как мужчина был достаточно молод. Одет он был во всё черное. Это лишний раз подчеркивало его неестественно бледный, словно у покойника, цвет лица. На губах незнакомца играла едва заметная улыбка.

— Я рад приветствовать вас в моем скромном заведении, — обратился седоволосый к пиратам. — Сегодня вас ждет увлекательнейшее путешествие в мир иллюзий и блаженства. Я открою вам многие сокровенные тайны, вы сможете окунуться в непостижимое. Я проведу вас тайными тропами к истокам наслаждения. Я научу вас всему, что надо знать. Начнем те же!

Зелтран был весь внимания. Странный тип с невероятно бледным лицом ему очень не понравился. Боцман уже пожалел, что согласился сопровождать Грува. Можно, конечно, было встать и уйти, но что-то подсказывало ему, что это будет та ошибка, за которую придется заплатить жизнью.

Свет над сценой погас. Затихла музыка.

— Много лет назад, — вещал из темноты голос седовласого, — когда боги еще были молоды, когда огонь только-только покорился человеку, на земле существовало неведомое количество культов. Кто-то обещал людям богатые урожаи, кто-то говорил о великих военных победах, а кто-то говорил о наслаждение. О том наслаждении, что приходит через боль. С тех пор прошли столетия и все эти учения рассыпались прахом, но я сумею обратить время назад, чтобы вы своими глазами увидели, как все было. Увидели и, разумеется, испытали.

Несколько мгновений ничего не происходило. Тишина и темнота.