Райдо Витич - Гарон

— Детские иллюзии редко приносят реальные плоды. Загляни в себя, вспомни моего сына — разве вы могли бы дать друг другу, что-то кроме покоя?

— Разве этого не довольно.

— Любое существо создано для движения и стремления. Покой прекрасен, как лекарство от усталости, в большом же количестве, покой утомляет, сердце начинает мучиться неудовлетворением, душа маяться и чахнуть. Нет, милая моя девочка, вы с Авилорном хорошие, добрые друзья, но большего требовать от судьбы не стоит, иначе вы потеряете, то, что имеете. Помнишь закон? Будь разумна в желаниях, проверь — твои ли они? Обрати внимание на Листорна, ему как раз не хватает покоя и терпения. Он горяч, пылок и нетерпелив. Его воинствующий дух устал и ждет пристанища. Ты могла бы помочь ему, дать то, чего он лишен и составить счастье. Вы были бы прекрасной парой. Авилорну же хватает и спокойствия и терпения, ему не хватает огня, озорства — жизни. Он слишком серьезен, слишком вдумчив. Конечно, это из-за того, что погиб его отец и мальчику пришлось взять на себя звание и обязанности главы семьи. Но пришло его время идти своей дорогой. Яна разбавит сумрак его покоя дерзкими искрами темперамента, он же отогреет ее, открыв мир любви и понимания.

— Вы сами не верите в то, что говорите, — качнула головой Умарис. — Все иначе: Яна — возможность глав города и рода призвать к долгу и вернуть вам сына, избавив его от болезненной привязанности к Эстарне.

— Да, и это тоже, — призналась нехотя Эйола. — Осталось две недели и мой сын будет свободен от ее чар.

— Вы все-таки уверены, что она применила недозволенный метод воздействия?

— Да, но у меня нет доказательств.

— А если б были? Почему вы и Аморисорн против союза Авилорна и Эстарны, ведь можно было все решить иначе, не мучить их, себя…

— Тебя?

— Я ни причем, речь о нем, как лучше ему, не мне.

— Эстарна Фея.

— Но она стала ей не так давно, и скорей всего приняла должность, чтоб сбежать и избежать, не видя другого выхода.

— Не имеет значения, Умарис, что двигало ею. Она родилась очень сильной, и губить тот дар нельзя. И не найти ей жениха равного по силе и крови. Мы все это понимали.

— Выходит сила, а не любовь — проклятье эльфов. Извините, я пойду, — встала расстроенная девушка.

`Любовь и есть — сила. Но не каждому дан дар ею управлять. Одного она губит, превращаясь в проклятье, другого возрождает, одаривая талантом мудрости. Подобно огню любви, лишь пламя времени', - грустно улыбнулась вслед эльфийке Эйола.

`Порой мне кажется, что жизнь игра и я с зеро обручена, не помню лет, не помню зим, и память — бред, и круг друзей невыносим. Иду? Бреду? Тащусь, склонив главу. Жила? Живу? Да, кажется, спала и сплю'…

Яна кинула камешек в сверкающую гладь пруда.

— Что это? — присел рядом эльф, озабоченно и пытливо заглядывая в глаза жены.

— Что? Камень? — повертела перед его лицом слюдянистым осколочком.

— Нет, что ты подумала? Говорила?

— А-а, — кинула второй камешек в пруд. — Стихи.

— Твои?

— Мои. Бред.

— По-моему, нет. Ты поэт?

— Да, перестань, поэтессу нашел. Писала в детстве, мать почитала, и выдала: мура. Потом одноклассники от души потешились… Через много лет я перебирала старые записи, посмотрела стихи — правда ерунда, было над чем смеяться.

— У нас над талантом не смеются.

— А у нас да. Подумаешь — стихи. Не фиг выделятся.

— Тебя часто обижали?

— Меня трудно обидеть, я сама кого хочешь обижу.

— Сейчас. А раньше?

— А что вдруг тебя это интересует?

Авилорн промолчал, отвернулся.

— Достань карту, а? Я тебе за нее все что угодно расскажу, даже пару теорем вспомню, поднатужусь, и имена учителей, и телефон ветеринара для любимых птичек вашей знати.

— Не надо о тинаках, — предостерег взглядом эльф.

— Как скажешь… Тащи атлас?

— Три дня.

— Ладно… А у вас я смотрю тихо, мирно.

— Да, сейчас, но что будет через час или завтра никто не знает. Мир приграничья не стабилен.

— Воюете?

— Бывает.

— Часто?

— Во всяком случае, больше, чем хотелось бы. Но зато мы знаем цену миру и войне.

— Гароны?

— В основном. Но хватает и мелких распрь меж племенами, шалостей юных учеников и Аморисорна. Манфелирн любит устраивать дрязги…

— Кто такая?

— Хранительница границы.

— С Гаронией?

— Да.

— Тащи карту, покажешь.

— Ты опять? — нахмурился Авилорн. — Что даст тебе клочок мира.

— Бумаги.

— Мира. В котором живем мы, и живешь ты.

— Дай карту, скажу.

Авилорн заскучал: ну, до чего упряма! Посмотрел в небо, почувствовав приближение холодного ветра: темные грозовые тучи целенаправленно ползли в сторону башни магистра