Антон Орлов - Пепел Марнейи

Пройдя по расхлябанным дощатым мосткам, проложенным через царство лягушек, тритонов и стрекоз, Гаян выбрался на дорогу, ведущую к пакгаузам.

Берег моря скрывали олеандровые заросли. С другой стороны, за тихим камышовым раем, виднелся город – блеклый, неряшливый, неприветливый. Давно пора уносить отсюда ноги. Это следовало сделать еще в позапрошлом году, но сначала Гаяна держал здесь мучительный и бестолковый роман с Фианой Элжено, субреткой Ивархийского театра Драмы и Пристойной Комедии (она давно уже смылась, кто-то из поклонников ее увез), потом он страдал по поводу разлуки, отринув презренные житейские проблемы, потом, пока еще водились деньги, всячески оттягивал тот момент, когда надо будет взойти на борт корабля… Вот и дооттягивал. Теперь ему с Ивархо не выбраться. Он мог бы уплыть на материк пассажиром: всю дорогу лежать пластом, и чтобы кто-нибудь из обслуги уносил-приносил тазик, но этакая роскошь стоит недешево. Из-за патологической подверженности морской болезни ему не светит наняться на судно матросом. Даже если возьмут вдругорядь, после скормят акулам или продадут работорговцам, и поделом.

Надо раздобыть денег. Игры демонов. Участие в войне Груве против Хамфута Дождевика. Посещение смертельно опасного сонного дома. Варианты один краше другого.

Стеклянная хоромина царственно торчала над крышами, ловя отблески сползающего за пакгаузы светила. Все идет к тому, что очень скоро Гаян там побывает. Он для этого почти созрел. Во всяком случае, против двух альтернативных вариантов бунтовали остатки его гордости, никчемной, истерзанной, но все еще живой.

Выторговать у заказчика приличествующую заданию экипировку и полный набор защитных амулетов. В конце-то концов, это в его интересах, чтобы домопроходец вернулся живым! Что будет внутри, в общих чертах известно: лифты, железная нежить, цветные призраки, зубастые лестницы-каталки, воздушные ловушки… Как утверждают бывалые домопроходцы, главное – не забывать о том, что все это, по крупному счету, ненастоящее. Обман реальности. То, чего здесь и сейчас быть не должно. На самом деле все это просто-напросто снится в нескончаемых кошмарах камышовому коту, который когда-то был человеком по имени Хальнор, а еще раньше, говорят, богом-хранителем мира Сонхи.

Если сумеешь поверить в то, что в этих осколках инородной реальности нет ничего ужасного, напасти сонного дома тебя не тронут. Только верить надо по-настоящему, ни на полушку не сомневаясь. Гаян не знал, правда это или нет, но по-любому не принадлежал к числу тех полоумных счастливчиков, которым что сонный дом, что портовый кабак – никакой принципиальной разницы.

Не сразу обратил внимание на мокрые следы. Точнее, заметить-то заметил, но вначале не уловил, что с ними что-то не так.

Справа, за гущей олеандровых зарослей, склон обрывался, ниже тянулись узкие каменистые пляжи, заваленные обломками размокших досок, плетями пахучих водорослей, раковинами в известковых фестонах, рыбьими скелетами и прочими дарами прилива. Кое-где за кручу цеплялись старые каменные лесенки без перил – грезы самоубийцы. Ими редко кто пользовался. Невелики шансы найти внизу что-нибудь стоящее, а свернуть себе шею – запросто. По слухам, эти лестницы сохранились еще с тех времен, когда Унбарх с Тейзургом воевали, будь оба неладны.

Неширокий просвет в ядовитой зелени – проход к ступенькам. Следы вели оттуда, их сопровождали мокрые кляксы: словно кто-то искупался прямо в обуви и одежде, а после поднялся наверх и пошел по дороге к пакгаузам, причем с него в три ручья бежала вода. Или с нее. Судя по размеру ноги, это скорее женщина или ребенок, чем взрослый мужчина.

Теперь Гаян припомнил, что видел издали одинокую фигурку, бредущую в ту сторону. Она уже скрылась за первой из длинных построек с налепленными под застрехой птичьими гнездами, похожими на комья бурой глины.

Сам не зная почему, он ускорил шаги. Слишком медленно высыхают эти следы, вот что странно. И воды столько, словно их обладательницу несколько раз окатили из ведра. В лужицах копошилось что-то мелкое, едва различимое.

Склонившись над мокрым пятном, Гаян сощурился: крохотные стеклянистые рачки, но их становится все меньше – исчезают, как будто превращаются в капли влаги. Защита от пересыхания. Одно из двух: или какое-то морское чудище пошло гулять по берегу, или… Он выпрямился и бросился бегом, огибая пакгауз. Если первое «или» – ничего страшного, он успеет сбежать, обитатели моря, исключая амфибий, на суше медлительны и неловки, а если второе – ему несказанно повезло. Лишь бы никто не опередил.