Артем Тихомиров - Буря и натиск

В общей сложности Крот насчитал шестерых бойцов. Шесть плюс три плюс Шершень с тем, кто остался заменять убитого медика.

Всего одиннадцать. Против такой оравы.

Наблюдая за бегущими, подпех не заметил в их числе ни Сказочника, ни Хилого. Лейтенант Кирпич тоже исчез.

Получив еще один удар, эльфы организовались для дальнейшего наступления не сразу. Это дало возможность гоблинам добраться до площадки перед храмом, накрыть проход колючей проволокой и занять огневые позиции у барьеров из мешков с песком. Все галдели, матерились. Потеряв командиров, солдаты Отдельной Моркарской Бригады вели себя как необстрелянные новобранцы. Крот поразился. После всего, что он видел, после того, как зеленые заставили эльфюг заплатить немалую цену за захват траншей и улиц, бойцы Армии Освобождения превратились в орущую толпу.

Рядом с Кротом возник Шершень.

– Что, плохие новости? – осклабился костоправ, выглядывая из-за мешков. – О-о! – Шершень поглядел на Крота, затем на Этайн.

Эльфка держалась спокойно, будто раньше успела поучаствовать в дюжине сражений и уже потеряла способность удивляться. И испытывать тяжелый холодный ужас, преследующий солдата по пятам всякий раз, когда он бежит под вражеским огнем.

– Я думал, мне раненых потащат, – сказал Шершень, заряжая гвоздемет. – Жду, жду, а тут, оказывается, никто не хочет загрузить меня работой…

– Если кто-то и остался, то там, среди месива, – ответил Крот, указывая на развороченные траншеи и горящие танки. – Можешь сходить и посмотреть…

– Нет уж, дудки, – отозвался Шершень. – Значит, все? Подкрепления не дождемся?

Как раз в этот момент эльфы готовились к решительному штурму, подтягивались «онагры», устанавливали минометы.

– А ты ждал? – спросил подпех. – По-моему, здесь мы и закончим. Этайн в этом уверена.

– Да? – усмехнулся Шершень. – Ну ладно. Ворох-то говорил…

– Заткнись! – отозвался Крот. – Что было, то прошло…

– Ясно. И что, никто из наших не уцелел?

– Никто…

Пехотинцы установили принесенный с собой тяжелый гвоздемет. Приободрились. Через такой заслон, да еще карабкаясь в гору, не так легко и проскочишь. И боеприпасов вроде достаточно. Заговорили даже, что продержимся до подкрепления. Ощерили зубы гоблины, засверкали глазами, чувствуя, как снова вздымается в них боевая ярость. Что ни говори, а позиция выгодная. Беспокоили главным образом минометы.

– Может, лучше отойти в храм? – спросил Шершень. – Там удобней обороняться.

– Нас накроют артиллерией, – ответил Крот.

– И так и так накроют, – пожал плечами эскулап. – Выбирать не приходится.

Крот ждал неизбежных в таком положении излияний, исповедей и разговоров по душам. Раньше представлял себе это и боялся, что окажется либо в роли говоруна, либо в роли слушателя. Но Шершень избавил его от этой банальности. Костоправ просто ждал. Ждали все. Разговоры постепенно прекратились. Бравада почти сошла на нет, когда зеленые узрели, какая сила собирается наведаться к ним в гости. Пыль успела улечься, полностью открывая панораму.

Гоблины заворчали. Хорошо было видно, как подходят к эльфюгам все новые взводы, свежие, те, что в бою до сих пор не участвовали.

Бригада «Дримхорн», полная сил и ярости.

– А было бы хорошо, – негромко сказал Шершень, – если бы… если бы Этайн колданула этот свой фокус, которому ее научили… Она же ласточка. Айлеа. Ходячий источник силы. Вот если бы… и тогда Бастион сделался бы девственно чистым. Ни единой живой души. Возможно, так мы бы сохранили честь. Больно не хочется попадать в плен.

Этайн молчала и даже не глядела на Шершня. Крот стискивал зубы.

О том же самом он подумал несколько минут назад, но и рта не раскрыл. Костоправ же не постеснялся, выкладывая, что у него на уме.

Этайн отмалчивалась. Крот боялся, что она думает именно об этом.

Тут заработали гоблинские гвоздеметы.

Эльфы пошли на штурм.

Дойдя до середины, эльфюги приостановились. Зеленые выкосили несколько первых шеренг и отметили это достижение громовым ревом. Кто-то орал: «Реконкиста!» – и тряс кулачищами.

Быстро сориентировавшись, перворожденные изменили тактику. В ход пошли минометы.

И на площадке перед храмом разверзлась преисподняя. Заряды ложились кучно, разрывая камень и плоть. Гоблины заметались, бросая позиции, ища спасения, но мины рвались среди них, не давая шансов даже тем, кто прятался за мешки с песком.

Этайн упала лицом вниз, защищая голову. Ее оглушило, но не сильно, и она слышала сквозь грохот отчаянные крики раненых и умирающих. Повсюду была смерть.