Андрей Мартьянов - Принц Зингары

— Не может быть! — воскликнул я.

— Может. Теперь представьте: некий маг, сумевший отыскать сохранившиеся заклятия, способные подчинять Пламенные Плети, этот ужас глубин, спускается вниз, собирает армию непобедимых и... Месьоры, мы сделали величайшее открытие! Разгадали тайну подземной Тарантии! Первые короли Аквилонии знали, что внизу спят Древние! Но не стали переносить столицу, полагая, что сумеют охранить древнее демоническое захоронение! И начали расширять город, его укрепления, не только по поверхности земли, но и вниз, в глубины! Создали своеобразные рубежи обороны, выложили камнем подземные реки, способные затопить вырывающихся наружу чудовищ! Вода всегда противостояла огню, а если воды много — огонь погаснет. Тут, в этих галереях, до начала царствования короля Гвайнарда, была крепость. Крепость, оставшаяся в наследство от Алькоя и Олайета! Крепость глубин! Твердыня, способная защитить людей от возвращения огненных стражей Роты-Всадника! И мы случайно очутились в самом ее сердце.

— Это очень интересно, — вежливо сказал Гай. — Но где доказательства? Хотя зачем нам сейчас эти ненужные доказательства? С древними чудовищами пускай разбираются боги, надзирающие за нашей жизнью и бытием обитаемого мира! Когда мы вернемся в город, обязательно расскажем королю о твоих мыслях. А лучше — ты сам... Фрог, как выйти наверх? Ты узнал? Нашел в старых пергаментах путь?

Карлик помолчал, как обычно сделал исковерканными губами несколько жующих движений, пискляво ругнулся под нос. И воззрился на нас.

Если верить документам — выхода наверх нет. Стражи подземной крепости принимали клятву навсегда остаться под толщей камня. Подобно гномам. Раньше я ничего подобного не слышал, наверное, этот обычай забылся в эпоху бурного царствования Сигиберта. Человека сюда впускали — а выйти было невозможно. Добровольная пожизненная тюрьма. Особая подземная гвардия, тайный орден, связанный клятвами и кровью... Понимаете? Войти можно, выйти — нет. Я быстро расшифровал руническую тайнопись — тогда пользовались весьма примитивными шифрами. Это — наш приговор.

— Но почему тайная стража ушла отсюда при Сигиберте? — вскричал я. — Они же выбрались наружу? Как?

— Не знаю. Будем думать. Кстати, мы не умрем с голоду. На плане остались отметки, там можно найти склады...

— Не думаю, что за несколько столетий зерно и сыр сохранили первозданную свежесть... — заметил Гай. — Значит, выходов нет? Вообще?

— Будем думать, — твердо сказал Фрог. — Пойми, даже если тебя съели, у тебя всегда есть два выхода!

— На этой глубокомысленной фразе шута мы и закончили разговор.

Впереди маячила тягостная неизвестность. И полнейшая тьма. В запасе осталось всего шесть факелов.

Удивительно, но прежде никто не догадывался о замыслах Первых королей! Во времена Эпимитриуса Тарантия являлась сторожевой крепостью, защищая правобережье Хорота от вторжений кхариицев, уцелевших после разрушения Пифона, и одновременно началось строительство подземных укреплений! Нам сотнями лет твердили, будто катакомбы — это всего лишь пустые выработки каменных копей, а оказалось, что короли и посвященные в тайну приближенные монархов благополучно обманывали подданных. Это разумно — если весть о том, что столица выстроена на эдакой «пробке», затыкающей ход в глубинную обитель Духов Огня, народ испугается, а возможно, и запаникует. Секрет оберегали настолько тщательно, что не сохранилось даже слухов...

— Зато намеренно распространялись другие слухи, — сказал я в ответ на размышления Фрога. — О разбойниках, о хищных тварях живущих в подземных галереях. О магии и тайных святилищах...

— Верно. Следовало отбить у любопытных желание спускаться вниз, — согласился горбун.

— До восшествия на трон короля Вилера первые два-три яруса были заселены нищими, но Вилер и их изгнал. Заботился о сохранении тайны коронованных предков. Видимо, секрет подземного замка передавался каждым государем своему наследнику лично, а записи не велись или не сохранились. Теперь понятно, почему Конан Канах ничего не знал о невидимой крепости — Нумедидес так или иначе не мог сообщить узурпатору тайну, ибо погиб в ночь переворота 1288 года...

— А все-таки, что было написано на пергаментах, которые нашел Селадас? — вяло поинтересовался Гай.

— Да-да, мне тоже любопытно! — подался вперед зингарец. Мальчишка был единственным, кто за прошедшие часы не обуялся плохо скрываемым унынием. Селадас по-прежнему считал, что все происходящее — только интересное приключение и ничего больше.