Крис Уэйнрайт - Империя крови

— Мы выбрались оттуда, — Паина похлопала по плечу одну из своих спутниц, — только благодаря тебе, Талис. Ты спасла нам жизнь.

Женщина, усмехнувшись, кивнула Паине. Их кони бежали рядом, почти касаясь боками, и каждая из них еще раз вспомнила короткую схватку с караулом, который оставили стеречь их. Когда их обыскивали, прежде чем связать, Талис удалось спрятать нож, а потом обстоятельства сложились так, что именно она смогла распутать небрежно завязанный узел и метнуть нож в охранявшую их амазонку. Пока обнаружили их исчезновение, Паина и три верные ей воительницы уже скакали по лесной дороге далеко от лагеря.

— Эту заразу надо истреблять в самом начале! — зло выкрикнула Паина, будто продолжая спор с киммерийцем. — Наш народ погибнет, если мы пойдем на поводу у отступниц. Так?

Амазонка, ехавшая рядом, безмолвно кивнула в знак согласия. Собственно говоря, Паина и не ждала ответа, она просто еще раз выплеснула наболевшее.

— Что мы теперь будем делать? — спросила, поравнявшись с ними, еще одна амазонка. — Получается, что мы никому теперь не нужны. Энида — наш враг, а бывшие подруги — тоже противники…

— Лучше быть с новой правительницей, чем с этими, — резко бросила Паина. — Акила умерла, и, значит, нет смысла бороться против Эниды. Впрочем, — добавила она, — вы вольны поступать по-своему. А я не могу оставаться на стороне тех, кто так легко забыл наши заветы. Но если встретимся на поле боя, — мрачно закончила женщина, — то клянусь богами, я вас не пощажу.

— Нет, нет! — хором вскричали ее спутницы. — Мы с тобой, Паина, как были всегда. Мы поедем с тобой.

Некоторое время женщины скакали молча, глядя на приближавшиеся огни факелов на стенах Барун-Урта.

— Это хорошо, что ты осознала преступность своих действий. — Мэгенн, удобно расположившись в кресле, тяжелым взглядом уставилась на Паину, которая стояла перед ней.

Колдунья немало удивилась, когда присланная начальницей городской стражи амазонка сообщила ей, что у ворот столицы остановилась Паина в сопровождении трех всадниц. Она решила пока ничего не сообщать правительнице и выяснить, что все это значит. Тем более, что Эниду все равно вряд ли удалось бы разбудить так рано.

Теперь, выслушав рассказ амазонки, она ликовала в душе. Паина, сама Паина, одна из самых смелых и сильных воительниц, решила перейти на их сторону!

— Садись, — кивнула Мэгенн на кресло, стоявшее напротив. — Вижу, что ты искренне заблуждалась, да и твоя преданность Акиле достойна одобрения, хотя бывшая наша повелительница и наделала ошибок. Значит, ты хочешь просить прощения у Эниды?

Паина молча кивнула.

— А чем ты сможешь доказать свою преданность правительнице? — пристально взглянула на нее колдунья, которая все еще боялась поверить в столь неожиданную удачу. — Ведь ты выступала против Эниды, и она вряд ли доверится тебе или поставит на такой же высокий пост, какой ты занимала при Акиле.

— Я не за наградами сюда пришла, — хрипло ответила амазонка. — Я хочу, чтобы в нашей стране все оставалось по-прежнему, потому что иначе всех нас ждет неминуемая гибель.

«Так же надменна и горда, как и прежде, — усмехнулась про себя Мэгенн, вспоминая редкие встречи с первой помощницей Акилы и ее крутой нрав, не терпящий возражений и требующий беспрекословного повиновения. — Что ж, голубушка, теперь многое переменилось, и уже ты зависишь от меня».

Паина без тени боязни или подобострастия смотрела в глаза колдунье. Жизнь приучила ее к суровости и прямоте, смерть любимой правительницы, единственного близкого ей человека, не оставила в жизни почти ничего достойного сильных чувств, а за себя она никогда не волновалась. Еще два дня назад она ненавидела новую правительницу и ее сподвижниц, свергнувших с трона Акилу, но теперь это чувство померкло перед яростью, которую вызвало поведение ее амазонок. На ее глазах рушилось все, к чему она привыкла, чему служила всю свою сознательную жизнь, заполненную опасностями и суровым воинским трудом.

— Так чем ты сможешь доказать свою преданность Эниде? — повторила Мэгенн. — Откуда нам знать, что это не хитрость? Добившись нашего доверия и расположения, ты потом вновь можешь перейти на сторону врага.

Щеки Панны вспыхнули. Она так холодно взглянула на колдунью, что та даже поежилась, хотя собеседница была безоружна, а у двери стояли две стражницы, готовые в любой миг пустить в ход сабли.

— Никто не может обвинить меня в лукавстве, — резко бросила амазонка.