Анна Дубчак - Осенние любовники

– Они могут перестрелять друг друга...

– Понятное дело...

– Ладно, Сережа, давай спать... Логинов вон уже десятый сон досматривает...

– Как Соня? – вдруг спросил Сергей.

– А что Соня? Тоже волнуется, переживает... Она работает как пчелка, не меньше нас с тобой...

– По-моему, она беременна...

– Почему ты так решил? – спросила она после небольшой паузы.

– Чувствую... Она изменилась... Что-то в ней появилось такое... Я квартиру снял... К весне мне в управлении обещали семейное общежитие...

– Да ты что?

– Только ты ей ничего не говори, хорошо? До весны как-нибудь перекантуемся, а там уже появится своя крыша над головой... Ты думаешь, я не понимаю, как тебе тяжело с нами? Я давно предлагал ей жить вместе, но она не воспринимала мои слова всерьез... Да она и меня, наверное, не воспринимает всерьез...

– А если она не беременна, тогда что?

– Тогда забеременеет... Это я гарантирую...

Он повернулся: в дверях стояла Соня.

– Ты когда пришел? – спросила она тоненьким сонным голоском. – Сережа... ну куда же ты пропал...

Наталия поспешила выйти из кухни.

Утром она позвонила Саре.

– Привет... Надеюсь, я тебя не разбудила? Сара, помнишь, тебе рассказывала одна из твоих клиенток о зубном враче, который довел ее до обморочного состояния, удаляя нерв?

Через пять минут она уже знала его фамилию. Больше того, он больше не работал в стоматологической клинике, а занимался ремонтом часов в небольшой мастерской при универмаге.

«Селезнев Дмитрий Анатольевич – садист».

Приехав в клинику, Наталия обратилась к заведующей с просьбой поднять карточку пациентки Литвиновой, но таковой, как ни странно, на стеллаже не оказалось.

– Может, она в архиве?

– Нет... Здесь все... А что касается Селезнева, то никакой он не садист, каким вам его кто-то представил... Просто это очень красивый молодой человек... Я уверена, что его фамилию вам назвала некая Родионова... Это его бывшая жена... Но об этом мало кто знает... Она сейчас замужем за Ваэнтрубом, вы, наверное, слышали эту фамилию... Просто ей хотелось удержать возле себя сразу двоих своих мужчин, но у нее это не получилось, вот она и приложила руку к тому, чтобы Дима ушел из клиники... У нее тяжелый характер... Я ее соседка по даче, поэтому в курсе ее личной жизни... Вы ведь из милиции?

– А что, похоже?

– Нет, кстати... Просто я вспомнила Иру Литвинову... Ведь вы имеете в виду именно ту Литвинову, которая погибла в прошлом году? Утонула в Сосновом Бору?

– Вы и с ней были знакомы?

– Нет... Разговаривала с ней всего один раз... И как раз по поводу удаления нерва... Она хотела подать в суд на Сашу Николаева – это тоже наш врач... Она утверждала, что ему доставляло удовольствие дергать ей нерв из зуба... Но уверяю вас, он не садист... Это очень хороший врач... Просто за обезболивание у нас полагается отдельная плата... Очевидно, она просто не захотела или не смогла заплатить...

– Понимаете, мне необходимо посмотреть ее карточку...

– Но у нас карточки живых , извините, людей...

– Тогда мне надо поговорить с Николаевым...

– Пожалуйста, он в третьем кабинете. А что случилось?

– Ничего... Ровным счетом ничего.

– Вам плохо? – Над ней склонилась девушка в больших круглых очках.

– Нет-нет, извините... Просто я сегодня плохо спала... – Она выпрямилась на стуле и снова принялась листать подшивку.

Наталия ехала на большой скорости, уверенно обгоняя машины, но наслаждения от быстрой езды не испытывала, поскольку мысли ее были заняты совершенно другим.

Она задавала себе вопросы и не получала на них ответы.

Как могло случиться, что Литвинова, утопившись 1 ноября, уже 2 ноября была выловлена из реки... Ведь не могла же она всплыть сама... Процесс гниения тела, в результате которого в полости трупа образуются газы, выталкивающие тело на поверхность воды, в самую жаркую погоду длится не менее двадцати часов. А в ноябре, когда температура воды не выше одного-трех градусов, тело должно было всплыть самое меньшее через полтора-два месяца. Как могла она не принять это во внимание?

Тело кто-то достал из воды. Ведь если бы оно пролежало на дне два месяца, труп бы изменился до неузнаваемости, с тела бы отслоился эпидермис... Но ведь Алебастров сказал, что в желудке он обнаружил остатки бисквита и яблок... И это при том, что в желудке было полно воды! А разве успели бы раки попортить лицо? А что, если его попортили совсем даже не раки, а люди?