Евгений Гаркушев - Чужая жизнь, или Vis Vitalis

Краюшкин вынул из ящика стола плитку шоколада - можно было подумать, что какой-то скромный посетитель отблагодарил ею сельского врача-терапевта, - разломил и протянул Говорову несколько кусочков.

- Вот взять хотя бы Фельдмана, - продолжил изобретатель. - Пошел на риск, потому что терять ему было совершенно нечего. Оставалось меньше года. Собирал студентов для участия в опытах по всему городу. Каждому отлично платил. Раздал половину состояния или даже больше. А забирали мы у них крохи: месяц, два, максимум - год. Остались ли эти студенты в проигрыше? Честно говоря, не знаю. Мне кажется, в детстве и юности vis vitalis еще имеет способность увеличиваться. Но даже если и нет - зачем студентам пять лет жизни в нищете, когда четыре года можно прожить в достатке? Нужен ли этот нищий год?

- Студенческая жизнь - самая счастливая, - тихо сказал Говоров. - Я в это время тоже был далеко не богат, а вспоминаю жизнь в общежитии с удовольствием.

- Верно. Только мы отняли у студентов год старости, а не студенческой поры. А молодые их годы сделали гораздо счастливее. Понимаете?

- Пожалуй, понимаю. Так, может, и мне лучше к студентам обратиться?

- Не стоит. Очень дорого. К тому же таким образом мои эксперименты рано или поздно привлекут слишком много внимания. Официальная медицина и ее приспешники сделают все, чтобы остановить их, а меня упрятать в тюрьму или в сумасшедший дом. Пока я не могу тягаться с ними на равных.

- Поэтому вы и предлагаете свои услуги сильным мира сего? - догадался Альберт. - Деньги для вас не главное, нужна поддержка?

- Деньги тоже нужны, - заявил Краюшкин. - Власть без денег и деньги без власти мало значат. Так что бродяга надежнее.

- Мне показалось, вам его жаль?

- Мне? - изобретатель презрительно сморщился. - Почему вы так решили?

- Вы настойчиво выспрашивали, как я собираюсь его вознаградить, понимает ли он, на что идет.

- Не нужно проецировать на меня свои комплексы, - наставительно произнес Краюшкин, расправляя примявшийся воротник белого халата. - Я беспокоился о корректности эксперимента. Vis vitalis - материя тонкая, клещами ее из человека не вытянешь. Точнее, вытянуть-то можно, а направить туда, куда требуется, не получится. Жалкие обрывки никому не нужны и способны только навредить. Нам полезна лишь чистая, незамутненная сила.

- Понятно, - выдавил Говоров. Ему стало грустно. К тому, что все продается и покупается, он привык. Но жизнь? Сама жизнь? И неважно, покупателем он выступает или продавцом.

- А о бродяге не беспокойтесь. Вы платите ему больше чем достаточно. Впервые в жизни он совершит что-то полезное для своих близких и для общества. Ваша жизнь гораздо ценнее, чем его. Согласны?

- Не знаю.

- Да вы шутите, что ли? - возмутился Краюшкин. - Отставить такое настроение! Как врач вам говорю!

- Я себя вампиром чувствую...

Изобретатель оживился.

- А вот вампиры - тема крайне интересная. Полагаю, феномен и образ вампира появились не на пустом месте. Видимо, кто-то мог работать с vis vitalis на первобытном уровне, забирая ее у слабых и нежизнеспособных. Сильные всегда жили за счет слабых. Естественный отбор. Лестница совершенствования видов. А я построю еще одну ступеньку на лестнице восхождения человечества к сверхвозможностям. И мое имя будет выбито на ней золотыми буквами - если у меня получится сломать хребет современной медицины и заручиться поддержкой по-настоящему сильных. Лучших представителей вида!

Глаза Краюшкина сверкали сумасшедшим блеском, а редкие волосы на голове, казалось, встали дыбом. Говорову в который раз за вечер стало не по себе. Но какие перспективы открывались...

В полутемном зале скромного ресторанчика «Бочка», куда Говоров любил приезжать инкогнито, было, как всегда, уютно. Правда, бордовые скатерти навевали сегодня какие-то зловещие ассоциации, как и алые отблески пламени искусственного камина. Щербина в своем спортивном костюме в атмосферу ресторана никак не вписывался - лихие девяностые давно прошли. Но его это мало смущало. Он заказал самые дорогие блюда, причем в количестве, явно достаточном для того, чтобы накормить троих, а напитки пробовал по очереди - то коньяк, то виски, то водку. Альберт его прекрасно понимал: зачем экономить деньги «эксплуататора» или даже случайного делового партнера? Бери от жизни все, пока она не закончилась.

- Сидел-то за что? - спросил депутат после того, как Щербина опрокинул третью рюмку. Сам он едва притрагивался к стакану с виски.