Урсула Ле Гуин - Старая музыка и рабыни

Глава службы безопасности при посольстве Экумены на Уэреле, которого в его родном мире звали именем Сохикелуэнянмеркерес Эсдан, а в Вое Део – прозвищем Эсдардон Айя, что значит Старая Музыка, скучал. До скуки его довели три года гражданской войны, и довели настолько, что в отчетах, которые он по ансиблю посылал на Хайн, себя он именовал не иначе как глава службы бесполезности при посольстве.

И все же ему удалось сохранить немногие тайные связи с друзьями в Свободном городе даже и после того, как правительство легитимистов изолировало посольство, не пропуская ни туда, ни оттуда ни человека, ни известия. На третье лето войны он явился к послу с запросом. Отрезанное от надежной связи с посольством, командование Армии Освобождения обратилось к нему (как обратилось, поинтересовался посол – через одного из посыльных бакалейщика, ответил Айя): не дозволит ли посольство одному-двоим своим сотрудникам перебраться через заграждения и переговорить с представителями командования, показаться с ними на людях, делом доказать, что, несмотря на пропаганду и дезинформацию, несмотря на блокаду посольства в городе легов, его сотрудников не принудили к пособничеству легитимистам, и оно остается нейтральным и готовым вести переговоры с законными властями обеих сторон.

– Город Лего? – переспросил посол. – Ладно, пусть так. Но как вы к ним доберетесь?

– Вечная проблема с Утопией, – ответил Эсдан. – С меня бы и контактных линз хватило, если никто не станет приглядываться. Пересечь раздел – вот в чем сложность.

По большей части город физически сохранился: правительственные здания и фабрики со складами, университет и туристические достопримечательности – Великое Святилище Туал, Театральная улица, старый рынок с его презанятными выставками и величественный Аукционный зал, который был не в ходу с тех пор, как продажа и аренда имущества были перенесены на биржу электронную; бесчисленные улицы, проспекты и бульвары, пыльные парки, сплошь из покрытых пурпурными цветами деревьев бейя, тянущиеся на мили и мили магазины, склады, фабрички, железнодорожные пути, полустанки, многоквартирные дома и дома личные, трущобы, предместья, пригороды, окраины. Большая часть всего этого стояла по-прежнему, большая часть пятнадцатимиллионного населения по-прежнему оставалась там, но структурная сложность всего этого исчезла. Связи нарушились. Взаимодействие отсутствовало. Мозг, пораженный инсультом.

Крупнейшее из разрушений было зверским, словно удар топором по живому – шириной в километр ничейная полоса взорванных зданий, покрытых руинами улиц, развалин и мусора. К востоку от Раздела лежала территория легитимистов: деловой центр, правительственные учреждения, посольства, банки, коммуникационные башни, университет, большие парки и богатые кварталы, подступы к арсеналу, казармы, аэропорты и космопорт. К западу расположился Свободный Город, Пыльный Город: заводы, трущобы, арендные кварталы, особнячки прежних гареотов, тянущиеся на бесконечные мили узенькие улочки, выводящие в конце концов на пустырь. И по обе стороны проходили магистрали Восток – Запад, ныне опустевшие.

Людям из Армии Освобождения удалось незаметно вытащить Айю из посольства и чуть было не переправить через Раздел. И он, и они в прежние времена имели большой опыт по контрабандной доставке беглого имущества на Йеове на свободу. Ему было даже интересно оказаться не тем, кто переправляет, а тем, кого переправляют – обнаружилось, что так оно гораздо спокойнее, ведь теперь он ни за что не отвечает, раз он не почтальон, а посылка. Но одно из звеньев цепи оказалось ненадежным.

Они пешком углубились в Раздел и остановились перед ветхим грузовичком, просевшим на лишенные покрышек колеса возле выпотрошенного особняка. За треснутым перекошенным ветровым стеклом сидел у руля шофер, ухмыльнувшийся им. Проводник кивком указал на кузов. Грузовичок сорвался с места, как ловчий кот, и запетлял промеж развалин. Они почти уже пересекли Раздел по захламленной улице, бывшей когда-то не то проспектом, не то рыночной площадью, когда грузовик вильнул, остановился, послышались выстрелы, вопли, кузов распахнулся, и на Айю накинулись люди.

– Полегче, – сказал он, – полегче. – Ведь на него набросились и поволокли, заломив ему руки за спину. Его вытащили из грузовика, сорвали с него пальто, обхлопали всего в поисках оружия и под конвоем отвели в машину, ожидающую подле грузовичка. Он попытался было рассмотреть, жив ли шофер, но так и не сумел оглянуться, прежде чем его втолкнули в машину.