Дмитрий Распопов - Мастер клинков - Клинок выковывается

Пока я рассматривал всё своё хозяйство, мы подошли к стоящим впереди всех полукругом гномьим и людским старейшинам, которые довольно улыбались. Впрочем, улыбки цвели везде, и я с каким-то внутренним трепетом понял, что, по крайней мере, большая часть из них была адресована мне. Какое-то странное и до сих пор неизведанное мной чувство наполнило меня, сердце в груди забилось сильнее и комок подкатил к горлу. Я судорожно улыбался и махал всем рукой, пока мы не подошли к старейшинам.

Вперёд вышли Дарин и Роик, синхронно поднявшие руки вверх. Сразу же наступила тишина.

– Тан Максимильян, – начал гном и замолчал.

– Барон Максимильян, – тут же произнёс Роик и тоже замолк.

– Мы приветствуем возвращение своего тана и хотим преподнести ему подарок, – Дарин прервался, давая слово человеку.

– Мы приветствуем своего господина и хотим преподнести ему подарок, – тут же продолжил тот.

Из-за их спин появились гном и человек с небольшими квадратными деревянными ящичками в руках, чуть ли не парадным шагом приблизились ко мне и остановились по бокам, повернувшись лицом к своим руководителям. Дарин и Роик, торжественно глядя на меня, открыли крышки ларцов, и я увидел два лежавших на мягких подушечках небольших ключа, сделанных из золота и украшенных изумрудами. Достав их, они протянули мне каждый свой и почти синхронно произнесли:

– Прими от нас ключи от города, который ждёт величие.

«Тут города-то никакого нет ещё, – несмотря на нахлынувшие на меня чувства, во мне очнулся циник, – и хрен его знает, будет ли вообще». Пришлось шикнуть на этого поганца, чтобы не портить людям праздник, к которому они явно давно готовились. Я, неожиданно для всех – да и для себя самого, честно говоря – опустился на одно колено, по толпе пронёсся удивлённый шепоток, который, впрочем, затих сразу, как только я заговорил.

– Принимаю и горжусь, – произнёс я, взяв ключи обе в руки и поднимаясь на ноги. Правда, едва глянув на них, я чуть снова не упал на землю, захлебнувшись хохотом, и только силой огромных усилий мне удалось удержаться от столь неподобающего обстановке поведения. Утробно закашлявшись, чтобы скрыть смех, я ещё раз глянул на ключи: на подарке гномов из изумрудов был выложен герб в виде молота, а на изделии, которое передали мне люди, сверкая, красовался серп.

«И настал коммунизм во всём мире, – в голове моей вертелись абсолютно несерьёзные, несмотря на торжественность момента, ассоциации, – вот бы вожди пролетариата порадовались!».

Дальнейшее я воспринимал, как одну сплошную круговерть. Поскольку день моего прибытия общим решением Совета старейшин был объявлен выходным, то не удивительно, что сразу появилось вино, которое селяне делали из ягод, заиграла музыка и всё селение рассыпалось на несколько танцплощадок с расставленными вокруг них столами с едой и старательно наяривающими мелодии музыкантами. Я старательно не пил протягиваемые мне со всех сторон кубки с вином, просто делая вид, что пригубливаю из них. С алкоголем я не сильно дружил вообще, а в этот день просто победило здравомыслие: если бы я даже просто прихлёбывал из каждого кубка, то день для меня закончился бы очень быстро.

А так, погуляв среди веселящегося народа, я тихо выманил из толпы орка, которого перестали сторониться, и принялся вытрясать из него информацию обо всём, произошедшем в долине за время моего отсутствие. Закончив с ним, я нашёл Дарина и, сообщив, что завтра с утра жду всех у себя на совет, ушёл домой.

Утро сразу напомнило мне, что я не в столице. Скребущиеся под половицами мыши, а также крики домашней птицы и скота пробудили меня ото сна. Открыв один глаз, я вяло посмотрел в мутное окно. «Надо бы попытаться какое-никакое стекло сделать, – подумалось мне при виде слюдяных пластинок. – Правда, всё, что я помню из необходимых компонентов – это чистый песок. Вот блин, и почему я химию нормально не учил?». Злость на себя, а также на то, сколько всего полезного можно было бы сделать, помни я, из чего делаются многие достижения нашей цивилизации, ни к чему не привела, кроме того, что я уже знал, больше ничего в голову не приходило. Придётся осуществлять только ранее задуманное, построить самогонный аппарат, изготовить бумагу, пеньку, а также механический молот и пресс – это всё, о чём я имел более или менее осмысленное представление, вплоть до циклов и технологии производства. Сейчас у меня, наконец, появилось свободное время, без суетливой каждодневной беготни, и можно было попробовать воплотить идеи в жизнь.