Дмитрий Дмитрий - Клинок выковывается

— Да, господин, — староста склонился в поклоне. Народ, услышавший моё распоряжение, стал успокаиваться, принцип делёжки всем был понятен и теперь споры стали разгораться уже внутри своих, а потому и не с таким жаром как раньше. Одно дело ругаться с чужаками из другой деревни, а другое — со своими односельчанами.

— Ну вот, вроде всё, — я подошёл к Рону. — Пошли, пока меня к делёжке не привлекли.

Нубиец скорчил гримасу, но промолчал и зашагал к моему дому. «Нужно решать проблему с отсутствием пергамента, — думал я, смотря в его широкую спину, — вспомнить бы, как у нас делали бумагу». На уроках химии мы это проходили, и преподаватель говорил, кажется, что раньше её делали из волокон растений, а не целлюлозы. У нас в этом году будет конопля и хмель, а уж они стопроцентно попадают под определение волокнистых растений, ведь раньше именно из них делали пеньку. Как, впрочем, это делают и тут, проблема только в одном, вспомнить этапы производства бумаги, пусть даже из дерева, а потом применить это с учётом местного сырья. Рабочих рук у меня много, можно попробовать. Точнее, нужно, отсутствие писчей бумаги меня откровенно угнетало. Пергамент стоил как атомная бомба, а на обрывках ткани было писать неудобно, да и несолидно.

С этими мыслями я подошёл к дому. Рон пропустил меня вперёд, и я услышал звучавшую внутри незнакомую речь. Странно, но её я практически не понимал. Некоторые слова из того, что говорилось, вроде были понятны, но общий смысл разговора ускользал полностью. Это был неприятный сюрприз, я уже уверился в том, что знаю все местные языки, а тут такой облом.

— Мы… нет… горы, — всё, что я понял из речи говорившего, когда зашёл в комнату.

Сидящие люди и гномы поднялись и склонили головы, приветствуя меня. Не поклонился только мужчина, который сидел рядом с крестьянином, он просто гордо выпрямился. Я рассмотрел его, и едва не хмыкнул. Определить его национальную принадлежность не составляло труда: чёрные, курчавые волосы, длинная борода, широкий орлиный нос, а также одежда, целиком состоящая из дублёной кожи, только мехом наружу.

«Горец, — понял я, — интересно, зачем его Рон притащил с собой?».

— Барон Максимильян, — вежливо поприветствовал я гостя, проходя к своей кровати, единственному не занятому месту в комнате. «Пора уже приспособить какое-нибудь помещение для приёмов, а то каждый лезет ко мне в дом», — недовольно сморщился я, увидев, как наследили в доме. Постоянной прислуги у меня по-прежнему не было, и даже уборку приходилось делать самому.

— Гори, — представился горец, и, обращаясь к крестьянину, который, видимо, был переводчиком, что-то сказал. Я смутно догадался, что речь шла о его племени.

— Рон, а кто это? — спросил я, показывая на крестьянина. — И откуда он знает его язык?

— Это Зол, — нубиец устроился рядом со мной. — Его прежняя деревня располагалась близко к горам, а горцы живут маленькими племенами почти везде. Язык у них, конечно, разный, но имеет общие корни.

Внезапно нубиец расширил глаза, и, наклонившись к моему уху, прошептал.

— Ты разве его не понимаешь?

Я отрицательно покачал головой. Нубиец тяжело вздохнул.

— Гори сказал, — начал переводить крестьянин, после нескольких минут уточнений у горца непонятных для себя слов, — что он лучший воин в своём великом племени, его племя настолько могуче и сильно, что легко может выставить пятьдесят бойцов. Сильнее и лучше его племени нет в этих горах.

Мы с нубийцем переглянулись, я посмотрел на Дарина и с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. «Пятьдесят бойцов для могучего племени — это конечно сила», — хмыкнул я про себя.

— Спроси его, зачем он пришёл к нам? — я обратился к крестьянину. — Если его племя настолько сильно, зачем ему мы?

— Вот тут начинается самое интересное, — улыбнулся мне Рон, подмигивая.

Я с нетерпением ждал перевода своих слов и ответа гостя.

— Гори говорит, что его племя станет ещё сильнее и могущественнее, если будет иметь железные клинки, — крестьянин был чрезвычайно горд тем, что участвует в нашей встрече, и очень старался.

Я присмотрелся к оружию горца и почти без удивления понял, что его нож сделан из кости животного, с тоненькими каменными вкладышами по лезвию.

— Едва они увидели у нас железные клинки, то сразу решили подружиться с таким сильным племенем равнин, — закончил перевод Зол.

— Скажи ему, что железные клинки очень дороги даже у нас, не говоря уже о том, чтобы продавать их другим, — я пока не очень понимал, чем так доволен Рон. Ну, хотят горцы клинки и ладно, чем они могут за них заплатить? Если только золотом… В моей голове тихо звякнул колокольчик догадки, ведь нубиец не просто так притащил этого типа за столько километров?