Скотт Линч - Красное море под красным небом

— За одну сентиру вы и черешков не купите. Четыре сентиры, и я по крайней мере не буду в убытке.

— Дать вам две сентиры было бы величайшим благодеянием с моей стороны. К счастью для вас, я сегодня щедрый. Пользуйтесь.

— Две сентиры — оскорбление для тех, кто выращивал эти плоды в стеклянных садах Бандитского Полумесяца. Но, может, сговоримся на трех?

— Три, — с улыбкой сказал Локки. — Меня еще никогда не грабили в Тал-Верраре, но я так голоден, что готов предоставить вам эту честь.

Он, не глядя, протянул две груши Жеану, а сам стал рыться в кармане в поисках меди. А когда бросил три монетки торговке фруктами, та в ответ кивнула:

— Доброго вам вечера, мастер Ламора.

Локки застыл и посмотрел ей в глаза.

— Прошу прощения?

— Я пожелала вам обоим доброго вечера, достойный господин.

— Вы не?..

— Что?

— А, ничего. — Локки нервно вздохнул. — Слишком много выпил, вот и все. И вам доброго вечера.

Они с Жеаном пошли дальше, и Локки надкусил грушу. Отличная груша, не слишком твердая, не слишком мягкая, сочная и липкая.

— Жеан, — спросил он, прежде чем откусить снова, — ты слышал, что она мне только что сказала?

— Боюсь, я ничего не слышу, кроме предсмертного крика этих груш. Послушай внимательно: «Нет, не ешь меня, пожалуйста, нет…»

От первой груши у Жеана осталась уже только сердцевина; на глазах у Локки он бросил эту сердцевину в рот, громко пожевал и проглотил, выплюнув черешок.

— Тринадцать богов, — сказал Локки. — Зачем ты это делаешь?

— Мне нравится сердцевина, — уклончиво ответил Жеан. — Она так приятно хрустит.

— Козлы пусть хрумкают.

— Ты мне не мамочка.

— Что ж, правда. Твоя мамочка сердилась бы сильней. Не смотри на меня так. Ешь свою сердцевину; вокруг нее хорошая груша.

— А что сказала женщина?

— Она сказала… боги, она ничего не сказала. Я просто слишком много выпил.

— Алхимические фонарики, сэры? — Бородатый мужчина протянул к ним руку; на ней висело с полдесятка маленьких фонариков в позолоченных оправах. — Два так хорошо одетых джентльмена не должны ходить без света; только оборванцы ходят в темноте, чтобы их никто не увидел. Во всей Галерее ни ночью, ни днем вы не найдете лучших фонариков.

Жеан взмахом руки отогнал продавца, пока они с Локки приканчивали груши. Локки небрежно бросил сердцевину через плечо, а Жеан положил свою в рот, стараясь, чтобы Локки видел, что он делает.

— М-м-м-м… — пробормотал он с набитым ртом, — восхитительно. Но ты никогда этого не поймешь, ты и все прочие кулинарные трусы.

— Джентльмены, скорпионы?

Это заставило Локки и Жеана остановиться. Говорил лысый мужчина в плаще, смуглокожий — кофейного цвета, как житель острова Оканти; этот человек оказался за несколько тысяч миль от дома. Его крепкие белые зубы сверкали, когда он улыбался и кланялся, предлагая свой товар. Перед ним стояло с десяток маленьких деревянных клеток; в клетках двигались какие-то темные тени.

— Скорпионы? Настоящие скорпионы? Живые? — Локки наклонился, чтобы разглядеть получше, но не слишком близко. — Но зачем они?

— Вы, должно быть, недавно здесь. — Мужчина говорил с легким теринским акцентом. — Те, кто плавает по Медному морю, слишком хорошо знакомы с серыми скальными скорпионами. Вы из Картена? Из Каморра?

— Из Талишема, — ответил Локки. — Это и есть серые скальные скорпионы?

— С материка, — ответил продавец. — И используют их главным образом… для отдыха.

— Для отдыха? Их что, держат дома?

— О нет, не совсем. Понимаете, укус серого скального скорпиона — сложная штука. Вначале, как и следует ожидать, боль, резкая и острая. Но через несколько минут наступает приятное оцепенение, своего рода сонная лихорадка. Не похоже ни на один наркотик, известный в Джереме. После нескольких укусов организм к ним привыкает. Боль смягчается, а сны становятся глубже.

— Поразительно!

— Обычное дело, — сказал продавец. — Многие в Тал-Верраре держат их под рукой, хотя не сознаются в этом. Действие как у выпивки, но обходится гораздо дешевле.

— Гм-м-м… — Локки почесал подбородок. — Никогда не пробовал подставляться под укус бутылки вина. Это не обман, не попытка подшутить над новичком?

Продавец улыбнулся еще шире. Он вытянул к ним правую руку и откинул широкий рукав: темная кожа на сгибе была усеяна крошечными маленькими полумесяцами.

— Я никогда не стал бы предлагать товар, за который не могу поручиться.

— Восхитительно, — сказал Локки. — И очень интересно, но… наверно, это один из тех обычаев Тал-Веррара, которые лучше не опробовать на себе.