Алексей Фурман - Дар

А ведь жили где-то ведуны, которые никого и ничего не боялись! И Ильнар, едва достигнув отроческого возраста, сбежал из родной деревни и подался в Синегорье. Мальчишка решил во что бы то ни стало стать ведуном. Но его мечте не суждено было сбыться. Его не взяли. Вышедший из ворот в скальной стене ведун просто посмотрел ему в глаза и покачал головой. И, ни о чем не спросив, не объяснив причин отказа, вообще не сказав ни единого слова, ушел обратно. И ворота закрылись за ним, отрезая Ильнара от последней надежды.

Но он не сдался. Рядом со страхом в его душе поселилась упрямая злость на равнодушных, высокмерных ведунов. Ильнар решил сам для себя, что все равно станет великим воином, таким, который шутя заткнет за пояс любого ведуна! Только вот как это сделать? Этого Ильнар не знал. Возвращаться в родную деревню не было никакого смысла, да и гордость не позволяла после первой же неудачи бежать назад, как побитая собака, и Ильнар решил идти на юг. Туда, где пограничные с Уздольем заставы все еще жили в состоянии войны, регулярно отражая набеги непокорившихся царю хазров. Ведь где еще учиться воинскому искусству, как не там, где идет война?

И упрямый мальчишка двинулся на юг. Идти пришлось долго: по прикидкам Ильнара – больше месяца. Продвигался он медленно, поскольку точной дороги не знал, а лишь старался по мере сил придерживаться выбранного направления. На юг вело множество дорог, и большинство из них приводили совсем не в Уздолье, но язык, как известно, доведет куда угодно, и Ильнар понемногу приближался к своей цели. Припасы, захваченные им из дома, закончились еще по дороге в Синегорье, и теперь Ильнару приходилось перебиваться случайными приработками, а где и воровством.

Каким-то недобрым чудом он проскочил мимо царских кордонов и сам того не заметил, как оказался на землях хазров. Попади он к ним в руки, мальчишку наверняка ждала бы верная и мучительная смерть, но Ильнару повезло. Первым его нашел не отряд воинов, а одинокий древний старик. Неизвестно, чем ему приглянулся голодный оборванец, но старик привел Ильнара в свою юрту и предложил ему кров и пищу за помощь в работе по хозяйству. Когда Ильнар узнал, где оказался, он не на шутку струхнул и решил при первой же возможности без оглядки бежать обратно к своим, но…

Вышло так, что он прожил со стариком почти три года и не ушел бы от него и дальше, если бы даже тот вздумал гнать его палкой. Лишь много позже Ильнар сумел по достоинству оценить, какой подарок преподнесла ему судьба.

Старик со странным именем Хиен оказался мастером хентая, древнего воинского искусства, которое в своем первозданном виде давно уже забылось во всех людских землях. Он потомок тех, кто когда-то обучал искусству боя гвардейцев Всеслава Объединителя. Нынешние хазры считали тех мастеров предателями и переносили это отношение на всех уцелевших до сих пор знатоков хентая и на само это искусство, оскверненное, как они считали, «бледнозадыми червями» (то есть славичами, соплеменниками Ильнара). Старый Хиен был последним в роду изгоев, не пожелавших забыть искусство предков. В нынешние неспокойные времена его не трогали лишь потому, что считали сумасшедшим и, честно говоря, немного побаивались – ведь когда-то хентай считался сродни колдовству, и до сих пор многие верили, что владеющий поганым искусством способен отомстить обидчику и после своей смерти.

Хиен не хотел, чтобы его знание умерло вместе с ним. При этом он не мог рассчитывать на то, что найдет ученика среди своих. Поэтому, когда Духи Степи послали ему мальчишку бледнозадых, он принял их дар без колебаний.

Ильнар всего этого, разумеется, не знал, но когда старик предложил научить его драться, согласился без колебаний. Особенно после того, как Хиен заверил его в том, что ни один хазр в здравом уме не подойдет к его юрте ближе чем на десять полетов стрелы. Ильнар не очень-то верил в то, что немощный кочевник, который с трудом, неимоверно коверкая слова, говорил на нормальном, человеческом языке, может научить его чему-то стоящему. Но ведь надо же было с чего-то начинать! Вот так обычный паренек из северной деревни и стал Ильнаром. Мальчишка не знал, что означает это слово (а на старо-уздольском, которого и хазры-то нынешние, не говоря уж об остальных, почти не помнили, это означало «сосунок»), но Хиен упрямо обращался к нему именно так. И мальчишка сначала привык, а потом, после смерти учителя, и сам стал называться новообретенным величальным именем.