Николай Трой - Ночной Охотник

На это даже отвечать не нужно, но видимо от действия лекарства на меня вдруг напала болтливость. Немилосердно хрипя, спросил, кривя губы:

— А ты бы смог с этим жить?

Мужчина отвел взгляд, но меня уже понесло.

— Вот ты такой охренный тут: в костюмчике, дерьмом каким-то брендовым несет, с бодигардами! А теперь представь, что нет больше всего этого! Представь, что теперь один! Да, на хрен, — один!!! По ночам просыпаешься из-за того, что постель под тобою мокрая, а ты, тупой урод, с непривычки пеленку забыл подстелить! Да ты хоть раз пытался гребаный памперс поме… твою мать!!! Взрослый мужик, и…

Все вокруг размылось, чувства захлестнули!

Я что-то орал, матерился, жаловался и проклинал! До тех пор, пока не выкричался до потери голоса. Закрыв от стыда лицо ладонями, просто взвыл. Но даже на этот вой сил не хватало…

В квартире наступила тишина. Пугающая, мрачная тишина.

Скрипнул стул. Я решил было, что все, визит окончен, но мужчина громко приказал:

— Все вон!

Подчинились без пререканий. Паркет скрипнул от шагов, мягко щелкнула входная дверь. Мы остались одни.

Некоторое время мой нежданный гость молчал, пристально глядя мне в глаза, потом спросил в упор:

— Скажи, Илья, и пусть из-за этого вопроса я покажусь тебе конченым садистом, но… если бы еще раз… если бы ты вновь увидел, как это зверье мою Варьку…

Я отвернулся, страшась того гнева, что просыпался во мне при воспоминании о той драке, в которой все потерял. Прорычал:

— Тогда я бы не дал ему выстрелить! Успел бы первым…

Послышался горький смешок.

— То есть, ты даже не раздумывал о том, что мог просто сбежать?..

Вновь скрипнул стул. Я услышал тяжелый вздох, словно этот странный мужик взваливал на плечи железные горы.

На этот раз молчание затянулось.

— Я задам тебе один вопрос, Илья. Он будет странным. Даже очень. Главное — поверь. Я задаю его серьезно, безо всякой поддевки… Ты мне веришь?

От его тона в груди похолодело, сердце екнуло. Я пораженно вскинул глаза.

— О чем ты…

Не отводя взгляда, мужчина внятно и четко произнес:

— Если… если уж ты серьезно решил, что жить не хочешь… Ты парень решительный, я уже понял: только мы уйдем, как все повторится, да? Ты довершишь то, что начал. Я прав?.. Погоди, не перебивай, я еще не закончил. — Он помолчал. Удостоверившись, что я вновь слушаю, продолжил: — Я… могу сделать так, чтобы ты вновь смог ходить.

Губы не слушались, я выдавил:

— Позвоночник…

Мужчина отмахнулся.

— По-настоящему ходить! Не на костылях или с протезами. На своих двоих. У тебя будет все, как прежде, но с одной оговоркой.

— Ты шу…

— Поверь мне! Я могу это устроить. Однако ты больше никогда не сможешь… — Он выпрямился и жестом обвел комнату. — Ты больше никогда сюда не вернешься. Вообще никогда.

Я смял простыню в кулаках. Сердце тяжело забухало, в горле пересохло. Все это напоминало сон, странный сон со странными людьми.

— Твое слово, Илья? Променяешь старую жизнь на новую, с чистого листа?

Ответить я так и не смог.

Просто кивнул.

2

Я не верил в происходящее, но это все равно было реальным!

Я пытался проснуться, но счастливый сон не обрывался, не смотря ни на какие щипки!

Больше мне ничего и никто не объяснял. Да, черт подери, этот мужик даже не потрудился представиться!

Просто гаркнул телохранителям, они вернулись, по приказу, заботливо, как ценную вазу, вытащили меня из постели и водрузили в кресло. Переодевать не стали. На мой вопрос про документы, высказанный по задумке с иронией, а на деле с заиканием от волнения, махнули рукой.

— Никаких бумаг тебе не понадобится.

Я вскинул взгляд. Мужчина напомнил:

— Или… или. Тебе решать, парень. Я повторю: обратно ты уже не вернешься. Новая жизнь, с чистого листа, опасная, однако это будет жизнь здорового человека. Или продолжишь эту… здесь и сейчас.

Звучало довольно зловеще, но… Что меня держит здесь?

Ничего. Вообще ничего. И если я могу начать заново, здоровым… какие могут быть сомнения?

В кресле меня выкатили на улицу, где ждали два внедорожника, пересадили на пассажирское сидение сзади. Никто не произнес ни слова. Так же молча, словно исполняя какой-то ритуал, все расселись по местам и машины выехали со двора.

Замелькали улицы, а, когда мы миновали центр и выкатили на объездную, мне с извинениями нахлобучили на голову мешок.

«Что это все значит?!»

— Молчи и жди.

Я молчал и ждал.

Судя по тряске, машина съехала с ровного асфальта и теперь прыгала по колдобинам проселочной дороги.