Леонард Карпентер - Конан – изменник

— Здесь от этой штуки пользы мало! — махнул Конан наемникам. — Давайте-ка оттаскивайте ее назад, к проходу, там от нее будет больше толку. Давайте пошевеливайтесь!

Он встал на краю утеса, задумчиво созерцая разворачивающуюся внизу картину и поглаживая подбородок.

— Там их не достанут наши луки.

— Черт возьми, жаль, очень жаль, — добавила Друзандра. — Потому что вон там, внизу, бродит живьем самая главная наша цель.

Действительно, из черной, как ночная тьма, повозки медленно показалась одетая в темное фигура. Тонкий, высокий, неуклюжий на вид, отбрасывающий черную тень на скалы… Ни у кого не возникло никаких сомнений. Агохоф! Он медленно двинулся прочь от повозки. Возле него семенили слуги, однако держась на почтительном расстоянии. Верховые офицеры тронули коней и двинулись ему навстречу.

Однако Конану показалось, что он замечает нечто странное в облике колдуна. В его движениях появилась некая скованность, что ли. Подняв руку к глазам, чтобы лучше видеть, Конан всматривался что было мочи, а затем против воли изрыгнул ругательство.

— Маннанан! — Глаза его широко распахнулись от ужаса. — Моя стрела все еще торчит в его теле!

И действительно древко стрелы, если внимательно присмотреться, торчало в теле колдуна, засев между затылком и лопатками. Самые остроглазые из воинов могли бы подтвердить слова Конана. Солнце блестело на наконечнике ярко выкрашенного древка стрелы, который вышел с обратной стороны и высовывался под ключицей.

И однако же, несмотря на то что рана эта была смертельной, Агохоф не придавал ей особого значения. Он стоял слегка скрючившись и, резко подергивая руками, оживленно препирался с принцем. Затем таким же резким движением он послал несколько всадников вперед.

— Что они делают? — спросила Друзандра. Она отвернулась от жуткой фигуры колдуна. — Они тащат сюда, к передней линии, обоз. Зачем?

Так оно и было. Мулы, нагруженные корзинами, спустились с холма. Погонщики переводили их через поток. Колдун послал им на помощь несколько человек из охраны обоза. Теперь же чародей знаком указал, чтобы очистили широкое пространство перед его повозкой. Туда и стали сгонять мулов.

Под наблюдением Ивора и Агохофа корзины были сняты со спин мулов и перевернуты вверх дном. То, что там лежало, вывалилось на землю со звоном, который был слышен даже здесь, на вершине скалы. Это были туранские мечи, которые прислал Ивору король Илдиз, дабы помочь его восстанию.

— Кром и Митра! — пробормотал Конан себе под нос. — Он собирается снова выпустить на волю "Дервиша-Меча"!

— Что это такое? — спросил Виллеза с беспокойством. — Он что, собирается создать летающих призраков, которые будут размахивать этими мечами?

— Хуже! — отозвался Стефани. — Этот "Дервиш-Меч" куда страшнее, чем любой…

Конан прервал его:

— Виллеза, дело обстоит так. Если Агохоф не утратил своей силы и если мы не найдем какого-нибудь способа остановить его, эти лезвия оживут и через несколько минут протанцуют по нашим кишкам. — Он обернулся к Зено, который только что подошел. — Скажи конюхам, чтобы оседлали всех лошадей на случай, если я прикажу уходить.

Лейтенант заколебался:

— Но какая нам выгода оставлять эту позицию?

— Если, как я того боюсь, колдун сумеет очистить это плато, немедленное бегство — наш единственный шанс. Делай, что я сказал.

После того как Зено кинулся исполнять приказ, киммериец оглядел всех стоящих вокруг.

— Но прежде мы должны использовать все, что только есть в распоряжении простых смертных. Мне нужны арбалет, колчан и длинная веревка.

Один из наемников убежал отыскивать все необходимое. Тем временем колдун продолжал свои приготовления. Когда последняя из корзин была опустошена, а гора мечей выросла уже в рост человека, Агохоф встал перед ней. Кофий-ский писец вышел вперед, развернув перед ним свиток.

Затем волшебник принялся за свои странные пассы, которые проделывал одной рукой. Голос, произносящий заклинания, был не слышен здесь, на вершине плато. Но солдаты обоих армий, казалось, понимали: предстоит нечто неслыханное. В каньоне все замерли. Воцарилась мертвая тишина. На плато тоже не шевелилось ни души. И пение птиц, доносящееся из кустарника, стало вдруг очень громким.

Тишина легла на древние камни, на обрывы и скалы. Она колыхалась, подобно знойному мареву.

Тем временем подбежали двое наемников. Они принесли Конану свернутую кольцами длинную веревку. Конан обвязал ее вокруг куста, второй конец обмотал вокруг груди.