В угрюмой тишине юный Дракон прошел во двор, где его и нагнал старый воин, бывший когда-то наставником маленького Владыки.
— Простите Быстрюка, Владыка! — посоветовал он. — Посыльный у нас недавно, по-русски понимает только маты.
— На Теплый Берег его! — проворчал Каэдрон. — Там же висит заклятие универсального перевода?
Воин хмыкнул. Каэдрон тоже. Об универсальном переводчике они оба были не лучшего мнения.
Новый Дракон, как обычно, стоял в башенном зале у одного из стрельчатых окон. Стоял, смотрел на южную дорогу и молча ждал. Пятнадцать лет все время для размышлений он провел здесь, глядя на дорогу. Это стало привычкой, все знали о ней, но мало кто знал, что это значит. Лой Ивер, глава клана Кошек, конечно, знала.
— Все ждешь? — проворчала она. — Я убью эту рыжую мерзавку, пусть только вернется! И где, интересно, ее до сих пор носит? Пятнадцать лет! Даже мы, Кошки, великие гулены, не позволяем себе…
Дракон усмехнулся, и Кошка невольно осеклась. Он, конечно, человечный Дракон, но лучше не рисковать по глупости.
— Ты до сих пор считаешь, что она жива? — спросила Лой после долгого молчания.
— Нет, — сказал Дракон не оборачиваясь. — Я просто стою у окна.
— Ты всегда будешь ждать свою Тэль, — вздохнула женщина. — Уж такие вы, Драконы. Однолюбы. А мы, Кошки, как последние дуры, все крутимся рядом…
В ее голосе зазвенела слезинка.
— Каэдрон идет, — заметил Дракон. — А злой-то какой! Как бы стражу не спалил.
— Где? — с любопытством высунулась Лой, слез как не бывало. — Ух, ты, мой котеночек! А подрос-то как! А вышагивает! У, котяра!
— Подрос, — усмехнулся Дракон. — Просится на знаменитые балы Кошек.
— Нет, — помрачнела женщина. — И еще раз нет. Если клан признает в нем своего — это станет концом клана и соответственно началом всеобщей войны. Он лидер, и он сильнее меня! С его фамильным бешенством до войны один шаг. Нет уж, Кошками должны править Кошки! А как хотелось бы привести его в бальный зал и крикнуть всем:
— Смотрите, какой у меня Котенок!..
Но нет… к клану я его не пущу.
— Отец! — влетел в зал Каэдрон. — У нас объявилась… О-о! Тетя Лой! Вот вы и объясните, наконец, почему это мне нельзя на ваши балы! Давно хотел узнать, кто против, отец или глава клана Кошек? И, главное, почему?
Женщина с нежностью разглядывала его, и юноша недоуменно замолк.
— Я скажу ему, — наконец решилась женщина. — Я больше не могу обманывать!
Дракон хмыкнул и кивнул.
— Тебе нельзя туда, — вздохнула Лой и взяла юношу под руку. — Против и отец, и я. А когда узнаешь, против будешь и ты.
— Узнаю — что?
— Что Дракон ты — наполовину. А наполовину… нет, не Неведомый! Наполовину ты Кот. Если клан тебя признает, то пойдет за тобой, а не за мной, потому что ты — самый сильный Кот, лучший из всех! Но клан тебе отдавать нельзя, ты его погубишь со своей драконьей вспыльчивостью, обидчивостью, слепым бешенством! Ведь ты только для Кота взрослый, а в Драконах тебе еще расти и расти! Расти, мой котенок, набирайся мудрости! А я… я буду рядом… иногда…
Лой всхлипнула и выбежала из зала.
После угрюмого молчанья Каэдрон наконец буркнул:
— Вот спасибо за подарок к совершеннолетию. И что мне теперь?…
— Ты хотел сказать, у нас объявилось что-то, — неловко напомнил Дракон.
— А, пустяки. На скалах объявилась женщина… наверно, все же женщина… Ну, рядом с ней никакая магия не работает.
— Совсем никакая?!
— Ага. Я даже в себя не смог перекинуться, хотя очень старался. Она хотела зарубить меня топором.
Подавленный нюансами своего происхождения, Каэдрон ушел, даже не заметив, в каком состоянии оставил отца.
Поселок был самым обычным вроде, но что-то цепляло глаз. Наконец Тамара поняла, что именно. Рядом с домами не было огородов. Цветы, деревья — это да, этого хватало, но не грядки. Совсем как на сытом буржуазном Западе. И сами дома: добротные, кирпичные, с резными наличниками, изящными крылечками, точеными балясинами — но скромненько небольшие. Как будто никто не хотел выделяться, в отличие от родного мира Тамары. Хотя…за лесом поднимались к небу остроконечные крыши особняка. Значит, и здесь есть свои богатенькие.
Есть Тамаре было нечего. Спать — это проще, в рюкзаке имеется пенка. Потому интерес Тамары к огородам был неслучайным. Есть-то хотелось.
По улице, приятно чистой, выложенной каменными плитами, брел человек в спецовке. Обычный такой человек, под хмельком, бледный, жидковолосый, ничего особенного.
Читать дальше