Питер Нейл - След исполина

— Усхор знает о нашем приближении, и его слуги ждут нас.

— Со мной мое войско, — напомнил Орин, — и каждый мой солдат стоит двоих из тех, кто отказался участвовать в походе.

В ту ночь они разбили лагерь на небольшом, более или менее сухом возвышении, в самой глуши дремучего леса. Вокруг пахло болотами; воздух стал гораздо тяжелее, и все по-прежнему покрывала туманная дымка, насыщенная тенями и сыростью.

Сквозь переплетение толстых сучьев и листвы не было видно звезд; и хотя воины тут же принялись разжигать костры — чтобы согреться, приготовить пищу, наконец, осветить погрузившийся в сумерки лагерь — над ними то и дело проносились порывы ветра, словно с целью загасить огонь. Люди почти не разговаривали и испытывали все нарастающее раздражение.

Конан жарил на костре дичь; возле него уселся Орин. Он тоже стал более вспыльчивым, сердитым и раздражительным.

— Будь проклят Усхор! — то и дело восклицал он, кипя от злости. — Я наколю его голову на копье, принесу в Сафад и выставлю на западной стене!

— Не поддавайся. Похоже, на тебя действует магия этих мест!

— И что это значит? — резко спросил Орин. Конан холодно улыбнулся.

— Только одно — я когда-то говорил это Ил-лесу, и считаю, что в этом есть смысл. Один мудрец как-то сказал мне, что сила мага в том, что он создает иллюзию страха, и если он сумеет заставить своих врагов открыть свои души, полдела сделано.

— Ты считаешь, это и случилось вчера с Эмросом?

— Вполне возможно. Но не только — это случилось со всем нашим войском, Орин. Посмотри на них — угнетенные, уставшие, раздражительные. В этом виноваты и здешние места, и непрерывное ожидание, что что-то может произойти. В любой момент может налететь буря, выйти воинство демонов, или сам Усхор появится вдруг перед нами. И эти мысли в голове — они как черви в трупе; они разлагают ум и копошатся в душах, словом, не приводят ни к чему хорошему. В этом и состоит преимущество Усхора.

— Да. — Теперь, когда Орин осознал справедливость слов Конана, он почувствовал, как его собственное раздражение постепенно уходит. — Да, Конан, ты прав. Мой ум настолько забит мыслями о зле, что я сам становлюсь слабее и беззащитнее.

— Мы должны стараться не думать о поражении, о чем-то плохом, — проговорил Конан. — Мы сильны, у нас есть мечи, доспехи и воля к победе!

Услышав это, Орин почувствовал настоящую радость. Он встал и похлопал Конана по плечу.

— Наверное, мне стоит обойти лагерь и поговорить с людьми, взбодрить их и поднять настроение.

— Да, пожалуй.

Орин ушел, с трудом пробираясь через заросли мха к соседнему костру.

Конан принялся за мясо, запивая его хорошим вином. Он знал, что будет спокойно спать этой ночью, даже несмотря на этот странный лес вокруг. В памяти всплыла вчерашняя ночь, он вспомнил о жрецах Энкату, и о Кольце, которое по-прежнему хранилось у него на поясе.

Он встал и осторожно огляделся, подтянулся и отошел в тень. После жаркого огня приятно было ощутить дыхание свежего, прохладного воздуха, правда вокруг тут же загудели тучи москитов и комаров. Здесь, вдали от света костров, Конан мог спокойно вытащить Кольцо и разглядеть его в полутьме. Кольцо сверкало и загадочно переливалось — будто по собственной воле.

Вдруг сзади послышались чьи-то шаги; думая, что это Орин, Конан быстро сунул кольцо на место и с улыбкой повернулся, чтобы спросить, удалось ли тому поднять боевой дух войска…

Звуки шагов стихли. Перед киммерийцем стоил Дестан Болард — чернолицый, в черных доспехах, и пламя костра отбрасывало на его маску жуткие, зловещие блики.

В голове у Конана бешено пронеслась мысль — видел ли Болард Кольцо? Может быть, он заметил его блеск, волнами отражающийся на темных стволах? Целую вечность вглядывался он в маску, в чернеющие щели для глаз, за которыми совсем не ощущалось присутствия живого, разумного существа. Киммериец стиснул зубы.

Если Болард сделает хоть одно движение в его сторону, если хотя бы раз упомянет о Кольце, усмехнется или примется угрожать, — он тут же обнажит меч, и коринфиец навеки останется в этом лесу вместе со своими загадками!

Болард же сам долго смотрел на Конана — словно пытаясь прочесть его мысли и тщательно обдумывая, что делать и говорить. Затем он прервал это безмолвное столкновение, кивнув в сторону леса:

— Те огни на юге стали ярче. Конан не повернул головы.

— Что тебе нужно, Болард? Коринфиец не пошевелился.

— Орин говорит с солдатами, — произнес он тихо, — убеждает их в благополучном исходе битвы.