Питер Нейл - След исполина

Какое-то время оба молчали. Орин взял камешек и бросил его вниз, вдоль склона. Затем произнес:

— Сегодня вечером у меня было странное видение…

— Видение? Ты хочешь сказать, сон?

— Нет, нет. Я сидел у себя в шатре, думал о той битве, что нам предстоит… Во мне бурлила ярость и гнев. Мне казалось, что я вот-вот разорвусь, настолько меня переполняла жажда мести. Мне хотелось только одного — громить и убивать, знать бы только, где мой враг… Я не выпил ни капли вина — и несмотря на это, я вдруг почувствовал себя так, словно пьян до невозможности. Мне не стало хватать воздуха, и я подумал, что у меня остановилось сердце. В голове вспыхнул мысль — как будто Усхор пытается уничтожить меня, отправив куда-то далеко-далеко. Никто вокруг не заметил, что со мной происходит — как будто меня отгородил туман или стена густого дыма.

Конан внимательно слушал Орина, замечая, что на лбу барона выступил пот, глаза его лихорадочно заблестели.

— А затем перед моим внутренним взором возникло видение. Вот сейчас мои друзья и слуги сидят за столом, пьют и едят, а следующий миг всех их накрыла странная пелена и я увидел изображение комнаты — древней комнаты, сложенной из каменных кирпичей, высокой, затемненной. В дальнем углу стоял волшебник или маг — возможно, Усхор — я видел его также смутно, как и комнату, если не считать его глаз — желтые, они светились точно две лампы. Затем его лицо стало видно отчетливее — белое, подсвеченное желтым сиянием его глаз. Я смотрел на него и чувствовал, что достаю из ножен свой меч. И рядом со мной стоят остальные — ты, Болард, юный Иллес и еще кто-то. И Усхор — или другой какой-то волшебник — что-то быстро говорит на языке, которого я не понимаю. Я поднимаю меч и, хотя поначалу это лицо было далеко, в одно мгновение оно возникает прямо передо мной, так близко, что я вижу только его глаза. Они были лишены зрачков в этих глазах не было ничего, кроме желтого света, как будто у него вообще не было глаз, а только две впадины, из которых струится свет самой преисподней. Я… я поднял меч, и вдруг в этом видении возникло нечто новое — воспоминание о Са-фаде. Я услышал, как застонал Болард, и, хотя я не смотрел на него, я видел, как он гневно кричит, а его маска была уже не маской, а его истинным лицом, искаженным от боли и ужаса — как будто оживший черный шлем. Затем он исчез, и юный Иллес тоже, и вся толпа за моей спиной. Я взмахнул мечом, но когда я опускал его, лезвие прошло перед желтыми глазами колдуна и на миг заслонило их от меня. И тут видение пропало; исчезло — как будто я обрубил некую нить, соединяющую нас. Я вернулся в свой шатер, и мои люди сидели как прежде. Я почувствовал, что снова дышу, и понял вдруг, что видел эту картину — живую, реальную, как в жизни — за то время, пока делал один-единственный вдох…

Закончив рассказ, Орин поднес руку к влажному от пота лицу и устало потер лоб и глаза. Конан глубоко вздохнул, приводя в порядок спутанные мысли. Он услышал тихое ржание своей лошади прямо за деревом — как будто рассказ Орина распространил по всему холму ауру беспокойства.

— Думаешь, это знамение?

— Не знаю…

— Ты считаешь, это своего рода послание от Усхора — предупреждение о том, что лучше бы тебе не лезть к нему?

— Не знаю. — Орин взглянул на Конана; его лицо было ясным и словно светилось в лунном сиянии. — Мне никогда прежде не доводилось испытывать нечто подобное, хотя знаю, что на войне во время лихорадки в голову приходят всякие странности, которые исчезают, когда человек выздоравливает. А предсказатели и провидцы часто сами доводят себя до припадков, чтобы видения пришли к ним… Я не знаю.

— Но ты не откажешься от намерения сразиться с Усхором?

Орин твердо покачал головой.

— Ни за что. Хотя гибель, судя по всему, неминуема, я погибну в сражении с колдуном, если так уж захотели боги. И все же многие воины против этого похода; даже те, кто поклялся мне в верности, и те сомневаются в благополучном исходе.

— Жизнь полна сомнений, — отозвался Конан. — Но лишь трусы могут предпочесть убогое прозябание славной гибели за правое дело!

— Ты прав, — горячо поддержал его барон. — Для меня отрада слышать твои речи. Ты — простой человек, северянин, но ты владеешь мудростью, недоступной многим из нас. Клянусь Небом, эта мудрость приведет тебя к величию!..

Конан хотел что-то сказать… но внезапно услышал ржание лошадей. Он обернулся. Там, на вершине холма, горели желтые огни — маленькие желтые огни, принадлежащие темным фигурам. Глаза…