Ольга Сергеева - Дочь Кузнеца

Шесть на шесть аммов, одна стена — решетка, отделяющая от коридора, на полу жиденький слой не слишком свежей соломы — вот и все. Воздух тяжелый и затхлый. Хорошо хоть не сырой. Да и откуда взяться сырости, если в Годруме дожди бывают не на много чаще, чем в Догате, то есть летом вообще практически никогда! Хотя сейчас Занила, кажется, не отказалась бы, чтобы по какой-нибудь из стен стекал ручеек воды: она хотела пить так сильно, что ей казалось, будто во рту у нее все спеклось. Но надсмотрщики, похоже, не собирались предоставить рабам такую роскошь, как воду.

Занила опустилась на пол и вытянула ноги, за трехчасовой переход она сбила их чуть ли не в кровь. Голова, прислоненная к стене, тяжело гудела. Занила прикрыла веки и так, из-под ресниц, принялась рассматривать рабов, вместе с которыми она оказалась в клетке. Одной была та женщина — Безгубая, а трое других — мужчины: калека (его Занила заметила еще на корабле: у него не было одной руки, и кандалы на второй крепились цепью к его поясу); другой — совсем старик с высохшими от времени дрожащими руками и еще один мужчина, пару дней назад на корабле заболевший лихорадкой. Он был в сознании, но трясло его так, что Занила удивилась, как он дошел до цирка своими ногами. В клетке он так же, как и Занила, повалился на пол, сделав лишь пару шагов, и закрыл глаза. Двое других уселись рядом с ним, а вот женщина подошла к Заниле.

— Не спи, мясо! Так свои последние часы и проспишь!

— Что? — Занила открыла глаза и посмотрела на нее.

— Чего ты не поняла, красотка? Что сдохнешь скоро? Или что сдохнешь как жалкий кусок мяса даже без оружия в руках?! И я из-за тебя тоже!..

— Может, все-таки объяснишь, о чем ты? — устало проговорила Занила, она уже начала жалеть, что ввязалась в этот разговор: вряд ли стоило надеяться на содержательную беседу.

— Ты что, совсем ничего не соображаешь?! Тех рабов, кто посильнее главный надсмотрщик отобрал в гладиаторы. Им хотя бы оружие дадут прежде, чем выкинуть на арену! А вот мы пойдем как куски мяса, даже не способные защищаться! — женщина пнула ногой солому, но пошатнулась и чуть не упала: рана на ее ноге от зубов и когтей Кора не зажила, а наоборот воспалилась, и теперь Безгубая сильно хромала. Занила еще раз оглядела рабов, запертых с ней в одной клетке, обдумывая слова женщины: калека; старик, который приличный меч просто не поднимет; больной лихорадкой, едва держащийся на ногах; хромая женщина и она сама, вряд ли выглядящая лучше остальных! И она еще радовалась, что не покажется опасной! Да уж.

Все верно. Из рассказов о гладиаторских цирках Занила знала, что публика в больших городах избалована. Люди хотят видеть на арене хороших бойцов и настоящие драки с морем крови. Нет ничего удивительного, что их пятерке оружия не дадут — слишком жалкое зрелище!

И в другом Безгубая тоже была права: она сама оказалась здесь только из-за Занилы, а точнее из-за Кора. Она была крепкой сильной женщиной, и главный надсмотрщик наверняка забраковал ее только из-за ее больной ноги! Хотя ведь ее никто не заставлял нападать на Занилу?

Поняв, что отвечать ей не собираются, Безгубая опустилась на пол клетки так же, как и остальные рабы, аккуратно вытянув больную ногу. А Занила вдруг спросила, не обращаясь ни к кому конкретно:

— И что с нами будет?

Старик поднял на нее свои водянистые глаза, бесконечно усталые и равнодушные.

— Нас выпустят в самом начале представления. А вместе с нами зверей. Ни ахти какое зрелище. Так, чтобы простой народ не скучал, пока почетные гости собираются, — он отвернулся от Занилы, посчитав, что сказал достаточно. А она вдруг подумала: почему они так расстраиваются? Как будто у рабов, которых выпустят вслед за ними с оружием в руках и заставят драться друг против друга, будет шанс остаться в живых?

— И когда это произойдет? — она еще не все выяснила. На этот раз ей ответила Безгубая:

— В ближайший же праздник.

Праздника им пришлось ждать два дня. Хотя Занила, конечно, могла и ошибиться: трудно определять время, если не видишь солнечного света. Но еду надсмотрщики приносили им дважды. В любом случае времени прошло совсем не много: то ли праздники с гладиаторскими боями в Годруме устраивали часто, то ли братья Бакур специально подгадывали, чтобы их корабль приплыл к одному из них. Последнее, впрочем, вряд ли: можно ведь было и в шторм попасть или в штиль. Кормежка кстати была еще хуже, чем на корабле, но Занила удивилась и этому: зачем кормить тех, кто и сам скоро станет едой? Или это чтобы зверям было, что обгладывать с костей?