Питер Нейл - След Рыси

Рысь пробудилась…

Чуткое ухо уловило звук, но даже прежде, чем мозг успел осознать его, рука сама приняла решение. Метательный нож просвистел в воздухе и, судя по сдавленному булькающему хрипу, донесшемуся в пятнадцати шагах от скалы, где пряталась Соня, точно поразил врага.

Из горла девушки вырвалось торжествующее рычание. Она облизнула губы и потянула воздух. Все ароматы ночи доносились отчетливее, словно крохотные иголочки вонзались в нос. Пахло стылыми камнями, жухлой травой, конским потом, кожей и сталью. Пахло кровью.

Ночные тени приобрели необычайную глубину, позволяя различать сотни оттенков черного цвета. Речь покинула ее, а потому не было слов, чтобы назвать эти новые цвета, но она никогда бы не спутала их.

Вот движется черное на черном. Ползет, вжимаясь в камни, воняя потом и страхом. До чего неловок этот живой кусок мяса! Камни грохочут под ним. Сухая трава скрежещет. Будто в голос кричит — вот он я, иду! А этот глупец мнит, будто подкрался неслышно…

Рысь жаждала броситься на добычу, рвать ее когтями и зубами, отведать теплой крови, что хлынула бы мощной струей, окропив иссохшую землю… и Человеку стоило огромного труда сдержать Зверя. Напомнить, что у него есть иное оружие — малый клык, что поражает на расстоянии. И большой, что ждет своего часа, убранный в ножны…

Бросок!

Человек-добыча взмахнул руками, словно пытаясь поймать стальную птицу на лету… но она уже выклевала ему глаз и добралась до мозга. Крови оказалось совсем немного. Мертвое мясо повалилось на бок.

Так близко… Рысь облизнулась. Она была голодна. Ее слишком долго держали в темноте, в клетке. Она рычала и металась… А теперь был свет. Была пища. Была свобода.

Кто-то пытался удержать ее. Кто-то стегал ее раскаленным огненным бичом. Рысь гневно зарычала в ответ.

Голод.

Добыча была совсем рядом. Летающий клык поразил мясо. Теперь пришла пора насытиться.

Рысь мягко спрыгнула на камни. С силой втягивая воздух, наслаждаясь ароматом предстоящего пиршества, сделала шаг в сторону лежащей на камнях жертвы. Ветер дул в ее сторону. Запах крови был нестерпимо сладостен, затмевая все прочие, заставляя забыть…

Шорох сзади она услышала слишком поздно. Человек за Стеной взвыл от ужаса, отбрасывая бесполезный огненный бич. Рысь развернулась в прыжке, чудом ускользая из-под лезвия кривого меча, норовившего снести ей голову.

Копье лунного света, пробившись сквозь облачную завесу, вонзилось в землю, осыпав ущелье серебристыми искрами. В его дымчатом сиянии мир сделался одновременно отчетливым — и нереальным, как бывает только во сне.

…Последний разбойник сумел незамеченным пробраться выше по скале — и теперь бросился с отчаянным криком на убийцу своих товарищей. Он был жилистым и бородатым. От него несло кислым молоком и прогорклым жиром. У него были черные глаза безумца, рваный шрам на щеке и крючковатый переломанный нос.

Все это Рысь успела заметить в считанные мгновения, перекатываясь по земле, чтобы уйти от удара сабли. Она вскочила на ноги, одновременно выхватывая меч и подхватывая полу плаща, чтобы использовать его вместо щита.

Прямо в прыжке, не тратя времени на подготовку, нанесла колющий удар. Разбойник легко отбил его. И тут же вновь перешел в нападение.

Он удивленно выкрикнул что-то на гортанном наречии горцев — впрочем, Рысь не нуждалась в словах, чтобы его понять. Он увидел самку — вместо ожидаемого врага-самца. Самку, что танцевала перед ним со стальным когтем в руке, недоступная и манящая, желанная и дерзкая.

Рысь дразнила его, соблазняла, угрожала, заставляя терять голову от ярости и вожделения. Капюшон упал, и рыжие волосы развевались на ветру. Стройное тело призывно изгибалось. Разбойник хрипел, глаза его полыхали, в уголках пересохших губ выступила пена. В этот миг он жаждал ее больше всех женщин на свете, больше золота, больше самой жизни. И танец двух клинков стал для него прелюдией к иному танцу. Он уже видел, как сомнет эту прекрасную плоть, раздавит алый рот, станет терзать податливое тело…

Рысь оскалилась. В глубине сознания Человек корчился от ненависти, умоляя Зверя покончить с отвратительной игрой — но сейчас Рысь была сильнее.

Голод отступил… да она и не была голодна в обычном смысле. Страха жертвы, вот чего она хотела. Ненависти. Бешеной ярости и упоения боя. Всего этого она получила в избытке.

Удар.

Рысь по-прежнему больше оборонялась, без особого труда уходя от атак чернобородого. Да и тот, сопя и то и дело облизывая губы, явно нападал, желая только ранить или обезоружить, но не лишить противника жизни. Он опять что-то выкрикнул, и на сей раз слова достигли сознания Человека.