Инна Сударева - Двойная честь

– Стоп-стоп. Мы не хотим драться с тобой.

– Да? – скептически хмыкнула рыжая. – А стрелу в спину зачем послали?

– Ты первая в нас нож метнула, – ответил, улыбнувшись, Ремей. – Мы-то сперва тебя за оленя приняли – решили поохотиться. А ты в нас ножом. Ай-ай…

На это замечание рыжая ничего не ответила и насупилась, но меч опустила и тело, готовое к бою, расслабила.

– Я Ремей, – вежливо начал представляться пафариец. – Это мои братья, Мар и Адей. Мы из Пафарии.

Рыжая Майя чуть заметно вздрогнула: про пафарийских ищеек императора Исидора она давно слыхала. И то, что слыхала, было весьма неприятным для таких, как она – для наемников…

Убийца Корт приподнялся на локте, потревожив мелкий песок речного пляжа, и сощурился. От этого его «ночное» зрение приобретало необходимую остроту.

Сподобившаяся на водные процедуры Аврора уплыла довольно далеко от берега и теперь ныряла, желая как следует вымыть голову. Корту не понравились эти ныряния – от них (по его мнению) исходило слишком много шума. Но летняя ночь была тиха и тепла, воздух – неподвижен и полон приятных травяных запахов. Это все успокаивало, и убийца, прогнав опасения, лег обратно, пристроил голову на свернутый в валик плащ. Молодому человеку нездоровилось: раны хоть и заживали, однако болели исправно, отзываясь на малейшее движение. К тому же лихорадило. Но, как обещал, Корт сопроводил наследницу престола к реке, чтоб она могла исполнить желаемое – принять такую вот «ванну». Он нашел подходящее для купания место, укрытое низкорослыми ивами, и предоставил его Авроре, а сам теперь караулил, лежа на мягком песке, который был приятно теплым – нагрелся за день.

Со стороны поселка послышалась музыка: кто-то играл на свирели, и весьма умело. Корт снисходительно улыбнулся: он знал музыканта. Марша-дурачок. Младший сын ламдольского старосты. Парню было уже двадцать лет, а он только и умел, что на свирели мелодии печальные выводить да куличики из песка лепить вместе с малышами. Зато играл он замечательно. Отец Марши – довольно предприимчивый мужичок – одно время пытался научить сына музыкой деньги зарабатывать, но дурачок играл не тогда, когда слушателям нужно было, а когда сам хотел. И наступал такой момент обычно под вечер, когда небо становилось угольным, а луна и звезды сияли в полную свою силу…

– Что это? – испуганным голосом зашептала из речки Аврора.

Она, тоже услыхав музыку, поспешила вернуться ближе к берегу и теперь сидела на корточках в темной воде, так, что лишь голова торчала.

Убийца коротко поведал ей про Маршу-дурачка и его свирель.

– Красиво играет, – заметила наследница престола. – Не хуже придворного флейтиста.

Корт не ответил: он не слышал игры придворного флейтиста и не мог ни согласиться, ни не согласиться с утверждением Авроры.

– Эй, дай мне полотенце: я вылезаю! – властно затребовала девушка, с неудовольствием отметив неподвижность своего спутника (юная леди мнила, что Корт, увидав, как она плывет к берегу, без подсказки подхватиться со своего ложа, чтоб исполнить обязанности служанки и снабдить ее полотенцем).

– Вылезай и сама бери. Глаза я закрою, – тускло отозвался молодой человек, а чтоб Аврора не сомневалась в его порядочности, даже спиной к ней повернулся.

– Лютотьма, – прошипела сквозь зубы девушка и начала выбираться на берег, воровато посматривая по сторонам: очень уж не хотелось, чтоб кто-то увидел ее прелести.

Цопнув полотенце, льняное и спасительно большое, она укуталась в него, как личинка в листок, откинула на спину мокрые и из-за этого тяжелые волосы и присела рядом с ленивым убийцей. На корточки, поджав облепленные песком пальцы и обхватив тонкими руками коленки, и застучала зубами. После омовения ей стало холодно.

Корт услышал, протянул наследнице плащ, на который устраивал голову, сам сел, согнув левую ногу в колене и опершись вытянутыми назад руками о песок. Аврора беззвучно завернулась в теплую шерстяную ткань, пристроилась рядом.

А свирель Марши продолжала лить в ночь нежные и печальные мелодии.

– Ты, в самом деле, шип, – буркнула девушка. – Колючий грубиян.

– Конечно, лапа, я не похож на придворных кавалеров. Ведь я – не придворный кавалер, – усмехнулся Корт.

– Ну, уж полотенце подать мог бы, – продолжала ворчать Аврора. – И для этого кавалером быть необязательно.

Убийца промолчал, глядя куда-то в звездное небо. Юная леди поняла: все ее дальнейшие замечания будут проигнорированы. Поэтому, не желая молчать, заговорила о другом: