Роберт Сальваторе - Король пиратов

Действительно, на носу идущей впереди «Тройной удачи» он увидел Мэймуна и заметил, что его экипаж тоже готовит шлюпки. И что более важно, Робийард рассмотрел: корабельная катапульта не заряжена и нигде не видно лучников.

— Парень сделал правильный выбор, — сказал Робийард. — Он пойдет с нами.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Арабет. — Неужели ты в нем так уверен, что продолжишь высадку?

Я знаю Мэймуна.

— Его сердце?

— Его кошелек, — поправил ее Робийард. — Он знает, какие силы объединились против Арклема Грита, и понимает, что Главной Башне сегодня не удастся одержать победу. Он был бы дураком, если бы оставался в стороне, предоставив горожанам самим справиться с противником, а Мэймун, несмотря ни на что, никогда не был глупцом.

— Но там три корабля, — настаивала Арабет, глядя, как суда на всех парусах лавируют в знакомых водах и приближаются с огромной скоростью. — После высадки экипажей мы не сможем защищаться. Надо задержать высадку, чтобы встретить их в полной боевой готовности.

Робийард покачал головой.

— Мэймун не ошибся в выборе, — сказал он. — Он словно стервятник, обгладывающий кости павших, и прекрасно понимает, на чьей стороне костей окажется больше.

Чародей развернулся и зашагал по палубе, приказав экипажу продолжать высадку. Дойдя до сходней, Робийард прочел еще одно заклинание и осторожно спустился на воду — но не в воду, поскольку остался на поверхности.

Арабет последовала его примеру и встала рядом, среди не стихающих волн. Так, бок о бок они быстро прошли к прибрежным скалам, а следом за магами запрыгали на волнах переполненные шлюпки.

Два подошедших корабля встали на якорь рядом с остальной флотилией, и их экипажи тоже высадились на берег, а «Тройная удача» прошла дальше, ловко маневрируя в узком проходе.

— Молодой пират отлично изучил свое ремесло, — отметила Арабет.

— Он учился у самого Дюдермонта, — напомнил Робийард. — Жаль, что он не научился ничему другому.

***

Стена Главной Башни недолго продержалась под таким яростным натиском, но солдаты лорда Брамблеберри быстро поняли, что защитники не зря поспешили отойти назад. Оборона стены планировалась лишь для того, чтобы выиграть время для подготовки магов второй линии.

Как только толпы лусканцев хлынули во внутренний двор, на них обрушилась вся ярость Гильдии Чародеев. Залп огня, молний, магических зарядов и леденящих конических воронок, в которых люди мгновенно замерзали насмерть, оказался настолько сильным, что за несколько мгновений было уничтожено до девяноста процентов людей из нескольких сотен, первыми ворвавшихся внутрь.

Защитная магия чародеев из Глубоководья уберегла Дюдермонта и лорда Брамблеберри. Остальное войско, завидев, что знамена лидеров по-прежнему развеваются впереди, бесстрашно продолжало наступление. Второй залп защитников Гильдии был гораздо слабее и короче, и воины устремились вперед.

Перед ними из-под земли поднимались призраки, скелеты и гниющие трупы, временно наделенные подобием жизни, а с башни слетали големы, горгульи и прочие ожившие чудовища, пытавшиеся остановить людскую лавину.

Но жители Лускана не дрогнули и не разбежались от ужаса, а только еще сильнее разозлились, вспомнив о недавнем нашествии упырей, переполнившем чашу их терпения. Лорд Брамблеберри, сидевший верхом на высоком чалом жеребце, демонстрировал чудеса ловкости, но двое других участников сражения вдохновляли людей еще сильнее.

Первым был Дюдермонт, скакавший на пятнистой голубоглазой кобыле, и, хотя его нельзя было считать превосходным наездником, один вид прославленного героя вселял надежду в сердце каждого жителя Лускана.

А вторым был его темнокожий друг. Как только взрывы и выстрелы немного утихли и защитники Главной Башни вышли навстречу атакующим, настало время Дзирта.

Скорость его движений приводила в изумление и врагов, и друзей, а огонь ярости в душе темного эльфа поддерживал образ прикованного к постели друга-хафлинга. Дроу ловко пробился сквозь толпу нападавших и бесстрашно бросился на чудовищ. Он вертелся волчком, прыгал и кувыркался в самой гуще скелетов и призраков, а после него оставались только груды костей и обрывки плоти.

С верхнего балкона слетела горгулья, распростерла широкие кожистые крылья и стала снижаться, выставив перед собой мощные лапы со смертоносными когтями.

Дроу прокатился по земле через голову, каким-то образом сумел свернуть в сторону, уклоняясь от опасного противника, а закончив кувырок, с такой силой оттолкнулся от земли, что взлетел в воздух, нанося хищной горгулье короткие колющие удары обоими мечами. Дзирт так ловко справился с монстром, что уже мертвая горгулья ударилась о землю раньше, чем он сам.