Роберт Сальваторе: Король Призраков

Дракон испустил глухое рычание, заскрежетал когтями и присел, готовый к обороне. У него не было глаз — их выжгла ослепительная вспышка, сопровождавшая уничтожение артефакта, но остальные чувства в полной мере компенсировали этот недостаток. В пещере кто-то был — в этом Гефестус нисколько не сомневался, но чудовище не могло определить пришельца ни по запаху, ни по звукам.

— Ну?.. — спросил он раскатистым басом, почти шепотом для такого чудовища, хотя звук заполнил всю пещеру и разбудил эхо. — Ты пришел, чтобы сразиться, или предпочитаешь прятаться?

— Я здесь, прямо перед тобой, дракон , — последовал ответ, но беззвучный, проникший сразу в мысли гигантского ящера.

Гефестус наклонил огромную рогатую голову, оценивая телепатическое вмешательство, и снова зарычал.

— Разве ты не помнишь меня, дракон? Ты уничтожил меня, когда разбил Хрустальный Осколок .

— Твои загадки меня больше не интересуют, дроу.

— Не дроу .

Вот тогда дракон ненадолго замолчал, и веки, совсем недавно прикрывавшие ныне выжженные глаза, распахнулись шире.

— Иллитид! — взревел Гефесту с и выдохнул убийственную струю пламени, когда-то уничтожившую и пожирателя разума, и его приятеля-дроу, а заодно и Хрустальный Осколок.

Пламя снова и снова вырывалось из его пасти, плавило камни и раскаляло всю пещеру. Но через некоторое время, не переставая поливать огнем врага, Гефестус снова услышал в голове беззвучный голос:

— Спасибо .

Растерянность прервала смертоносное дыхание дракона — всего на мгновение, но его хватило, чтобы в воздухе разлился холод и сразу же начал пробираться сквозь красную чешую ящера. Холод Гефестусу не нравился. Он был порождением пламени, жара и огненной ярости, и морозный горный воздух больно жалил его крылья, когда Гефестусу приходилось покидать пещеру в зимние месяцы.

Но этот холод был еще хуже, поскольку он был страшнее, чем просто физическое воздействие. Это было жестокое прикосновение бездны, полностью лишенной любого живого тепла. Последние дуновения Креншинибона, его колдовской силы, что создала эту реликвию несколько тысячелетий назад.

Ледяные пальцы проникали под чешую дракона, пронизывали его плоть и высасывали из огромного ящера жизненные силы.

Гефестус пытался сопротивляться, он рычал и фыркал, напрягал мышцы и сухожилия, стараясь выгнать из себя холод. Глубокий вдох зажег внутри его жаркий огонь, но не для того, чтобы поразить противника, а чтобы согреться.

В ушах дракона раздался звон первой упавшей на каменный пол чешуйки. Гефестус наклонил большую голову, словно стараясь оценить ущерб, хотя, конечно, ничего не смог увидеть.

Зато он мог чувствовать… омертвение.

Он чувствовал, как смерть окутывает его своим саваном, проникает в тело, сжимает сердце.

Дыхание вырвалось из пасти клубком холодного пламени. Он попытался снова вдохнуть воздух, но легкие уже не повиновались. Дракон хотел вытянуть шею, но мышцы тоже отказали, и огромная рогатая голова рухнула на каменный пол.

Темнота окружала Гефестуса еще с того момента, когда он уничтожил Хрустальный Осколок, но теперь он ощущал ее и внутри себя.

Тьма.

Два язычка пламени пробудились к жизни — два глаза, излучающие магическую энергию и безграничную злобу.

И этого было достаточно, чтобы повергнуть слепого Гефестуса в полнейшее недоумение. Он мог видеть!

Но как?

Дракон увидел и голубоватый свет, и множество молний, с треском и шипением расползавшихся по обгоревшему полу. Они полностью закрывали площадку, подвергшуюся самому сильному разрушению, где давным-давно взорвался артефакт, и освободившиеся колоссальные запасы магической силы ослепили Гефестуса. А потом совсем недавно, в этот самый день, оттуда исходили смертоносные волны колдовских чар, атаковавшие его, а потом?..

Что произошло потом? Дракон вспомнил леденящий холод, звон осыпавшихся чешуек, начавшееся оцепенение и смерть. Теперь он снова может видеть, но какой ценой?

Гефестус попытался набрать побольше воздуху и только тогда понял, что уже не дышит.

Внезапно его охватил ужас. Дракон присмотрелся к точке, где произошел взрыв. Голубоватый занавес из магических молний постепенно рассеивался, и дракон смог рассмотреть, как сбившиеся в тесную группу фигурки танцуют на руинах своего древнего жилища. Сгорбленные, спотыкающиеся призраки — семеро личей, создавших могущественный Креншинибон, — двигались по кругу и напевали старинные песни о давно утраченном величии Фаэруна. Присмотревшись, можно было заметить, что эти существа несут в себе признаки различных культур и народов со всего континента. Но издали они казались почти одинаковыми согбенными силуэтами в обтрепанной одежде, и казалось, что при каждом движении они излучают серую мглу. Все же Гефестус узнал их — это были жизненные силы обладавшего интеллектом древнего артефакта.