Дэвид Геммел - Друсс-Легенда

Во что ты превратился? — шепнул ему внутренний голос. Память вернула его в те времена, когда он учился в академии с Бодасеном и молодым принцем.

«Мы изменим мир, — говорил принц. — Мы накормим голодных и всем дадим работу. Прогоним из Вентрии разбойничьи шайки, и в государстве настанут мир и благоденствие».

Хариб Ка с сухим смешком пригубил вино. Как кружили голову эти юные бредни, эти разговоры о рыцарях и славных подвигах, о великих победах, о торжестве Света над Тьмой.

— Нет ни Света, ни Тьмы, — сказал он вслух. — Есть только Власть.

Как звали ту первую девушку? Мари? Да. Послушная, покорная его желаниям, теплая, мягкая. Она вскрикивала от удовольствия под его грубыми ласками — притворно, конечно. Делай, мол, что хочешь, только не причиняй мне боли.

Не причиняй боли...

Холодный осенний ветер всколыхнул стены шатра. После двухчасовых забав с Мари он захотел новую женщину и выбрал ведьму с ореховыми глазами. Это была ошибка. Она вошла в шатер, потирая обожженные веревкой запястья и глядя на него печальным взором.

— Ты хочешь взять меня силой? — спокойно спросила она.

— Отчего же, — улыбнулся Хариб Ка. — Выбор за тобой. Как тебя зовут?

— Ровена. Ты говоришь, я могу выбирать?

— Ну да — или отдаться мне, или сопротивляться. Исход в любом случае один — так почему бы не насладиться любовью?

— Ты называешь это любовью?

— А что?

— Это не любовь. Тех, кого я любила, ты убил — а теперь хочешь получить удовольствие, растоптав остатки моего достоинства.

Он стиснул ее плечи.

— Ты не спорить сюда пришла, шлюха! Ты будешь делать то, что тебе говорят.

— Почему ты зовешь меня шлюхой? Так тебе проще, да? О, Хариб Ка, что бы сказала на это Райка? Он отшатнулся, как от удара.

— Что ты знаешь о Райке?

— Только то, что она любила тебя — и умерла у тебя на руках.

— Ты ведьма!

— А ты погибший человек, Хариб Ка. Ты продал все, чем дорожил, — и гордость, и честь, и любовь к жизни.

— Не тебе меня судить, — сказал он, но не сделал ничего, чтобы заставить ее замолчать.

— Я не сужу тебя. Я тебя жалею. И знай: ты умрешь, если не освободишь меня и других женщин.

— Так ты еще и пророчица? — с вымученной насмешкой спросил он. — Может, дренайская кавалерия близко? Или целая армия готовится напасть на нас? Не надо угроз, девушка. Чего бы я ни лишился, я все еще воин и лучший рубака из всех, кого я знаю, за вычетом разве что Коллана. Смерти я не боюсь — порой я даже жажду ее. — Желание, снедавшее его, угасло, и он спросил: — Так скажи же, колдунья, что станет причиной моей гибели?

— Человек по имени Друсс. Мой муж.

— Мы перебили всех мужчин в твоей деревне.

— Нет. Он был в лесу, рубил деревья для частокола.

— Я послал туда шестерых.

— Но они не вернулись, ведь так?

— Хочешь сказать, он убил их всех?

— Да — и скоро он придет за тобой.

— Послушать тебя, так он просто сказочный герой, — чувствуя себя не совсем уверенно, сказал Хариб. — Я пошлю людей ему навстречу, и они убьют его.

— Не делай этого.

— Ты боишься за него?

— Нет, мне жаль твоих людей.

— Расскажи мне о нем. Он что, воин? Солдат?

— Нет, он сын плотника. Но во сне он предстал мне на вершине горы, с черной бородой и топором, обагренным кровью. Вокруг него вились мириады душ, оплакивавших свою земную жизнь. А от топора со скорбным воем отлетали новые души. Жители разных стран и земель клубились, словно дым, уносимый ветром. Их всех убил Друсс. Могучий Друсс, Мастер Топора, Побратим Смерти.

— И этот человек — твой муж?

— Нет, мой муж пока не стал им — но станет, если ты не отпустишь меня. Ты сам создал Побратима Смерти, убив его отца и взяв меня в плен, и теперь, Хариб Ка, ты его не остановишь.

Тогда он отослал ее прочь и велел часовым не трогать ее. Пришел Коллан и высмеял его.

— Клянусь Миссаэлем, Хариб, она всего лишь деревенская девка, а теперь и вовсе рабыня. Она наша собственность, и ее дар делает ее в десять раз ценнее всех прочих. Притом она молода и хороша собой — мы выручим за нее не меньше тысячи золотых. Тот вентрийский купец, Кабучек, всегда охотно приобретает пророчиц и гадалок. Он запросто выложит тысячу.

— Ты прав, мой друг, — вздохнул Хариб. — Забирай ее. Нам понадобятся деньги, когда мы приедем в город. Да смотри не трогай ее. У нее в самом деле есть Дар, и она смотрит тебе прямо в душу.

— В моей она не увидит ничего, — с жесткой, натянутой усмешкой сказал Коллан.

Друсс крался вдоль реки, держась поближе к кустам, то и дело останавливаясь, чтобы прислушаться. Было тихо — лишь осенняя листва шелестела вверху, да порой рассекала воздух сова или летучая мышь. Во рту у него пересохло, но страха не было.