Сэй Алек - Игра сэра Валентайна

"Как они умудряются всю жизнь жить в такой духоте и пекле, эти южане?" -- подумал разведчик, прихлебывая холодный от добавленного снега напиток.

-- Принц Байасит, да будет он славен в веках, высоко оценил твое искусство владения клинком, о Лев Севера. -- неторопливо проговорил Мидар-паша, ухватил полную пригоршню жирного плова с бараниной и отправил в рот.

-- Куда мне, недостойному, до тебя, Гроза морей, Крепостная стена Имладонских морских рубежей? -- потупился благородный Виризг, привыкший к несколько более цивилизованному поеданию жирной пищи и взял небольшой кусочек пахлавы. Несмотря на отсутствие завтрака, есть в такую жару совершенно не хотелось -- Я лишь жалкий подмастерье пред тобой, эфенди.

-- Однако, Великого Кормчего сразил именно ты. -- невозмутимо ответил Крокодил султана, когда прожевал плов. -- Скромность, конечно же, добродетель истинно доблестного мужа, но излишняя скромность, как и любое излишество, становится пороком.

"К чему, интересно, он ведет? Неужто завидует? Странно, но тогда он не должен бы был говорить об этом так прямо -- не в характере южан это", подумал аазурец.

-- Однако сын Солнцеликого в должной мере оценил твою доблесть и просил вручить тебе от его имени подарок.

Мидар тай Зарив хлопнул в ладоши и в комнате, склонившись в глубоком поклоне, появился слуга с сундучком в руках и поставил его у ног сэра Валентайна.

"Взятка. -- понял благородный Виризг. -- Давно ли я точно так же давал бакшиш Гафару тер Гийюну? Однако, что же меня попросят сделать?"

С подобающей случаю скромностью и видом собственной малозначимости сэр Валентайн приподнял крышку и едва не присвистнул. Принц Байасит не поскупился -- изукрашенные золотой кубок и драгоценный пояс, лежавшие в сундучке, стоили едва ли не больше, чем его засиженная мухами барония со всеми жителями, включая самого барона.

"Это что ж я такого для них должен сделать?" -- подумал он. В то, что имладонцы могут благодарить за то, что уже получили, он не верил.

Впрочем, внешне ре Котль оставался все столь же невозмутим.

-- Передайте благодарность Его Высочеству от меня, недостойного. -- с поклоном произнес он.

-- По заслугам и награда. -- ответил Крокодил султана. -- То оружие, что ты привез на "Летней ласточке" позволило абад-паше вооружить ополчение, так что штурм, буде высадившиеся пираты решатся на него, мы отобьем. Да и не так уж их много осталось, в общем-то -- около четырех тысяч легких пехотинцев, у лучников почти не осталось стрел... Конечно, нервы нам они помотают, но, думается мне, дня через два-три Касим ар Хызр принудит их сдаться или разгонит.

-- Лучше бы, чтоб принудил, несравненный Мидар-эфенди. -- заметил барон. -- Лови их потом по всему Мазандрину, если разбегутся.

-- Твоя правда, досточтимый Валентайн-бей. -- флотоводец вновь запустил руку в чашу с пловом. -- Однако это дело будущего недалекого, а нам надо зреть с учетом дальних перспектив.

"Ну вот, кажется начинается деловой разговор", подумал благородный Виризг.

-- Нет никаких сомнений в этом, о великолепнейший. -- при слове "великолепнейший" барон ре Котль невольно покосился на адмиральский фингал. -- Ибо сказано было, что умный смотрит в будущее, а мудрец прозревает грядущее.

Мидар тай Зарив глубокомысленно кивнул.

-- Ты уже многое сделал для Имладона, отважнейший и хитроумнейший Валентайн-бей. -- важно произнес Крокодил султана. -- Однако мой господин, принц Байасит, просит тебя еще об одном одолжении.

-- Я верный слуга Его Высочества. -- склонил голову Виризг.

-- На самом деле, у сына Солнцеликого, да длятся дни его вечно, даже две просьбы. Одна касается тебя, как дипломата, умудреннейший, а вторая -- как представителя короля Оттона. Повелитель наш, увы нам, болен, и, пользуясь этим, недостойные его сыны начали грызню за будущий трон. При живом-то отце. -- Мидар-паша осуждающе вздохнул и покачал головой, показывая как его огорчает столь недостойное поведение братьев Байасита.

-- Воистину, неслыханные дерзость и непочтение. -- согласился аазурец.

-- А что будет, если недостойный сын великого отца унаследует трон? -- задумчиво вопросил тай Зарив и облизал жирные пальцы. -- Что будет с Тарком благословленным Имладоном? Что будет с пастухами, воинами, хлебопашцами? Что -- тон голоса флотоводца принял трагический оттенок, -- будет с купцами? Под противной Всевышнего властью не родится хлеб, не плодятся стада, хиреет торговля и болеют добрые люди.

-- Воистину, недостойный правитель есть горе для страны и народа. -- согласно кивнул резидент, который начал, кажется, понимать, к чему клонит Крокодил султана. -- Черной неблагодарностью я отплатил бы этой стране, где приняли меня словно родного, если бы не стремился помешать таким воцариться на престоле Имлада Великого. Да и не я один -- все аазурцы разделяют это мое убеждение, эфенди!